А.П. Чехов. Суд

— Ежели... Вы потише-с! Ежели... Не боюсь! Много вы об себе понимаете! А вы — дурак, и больше ничего! Ежели папаше хочется меня на растерзание отдать, то я готов... Терзайте! Бейте! 
— Молчать! Не ра-а-азговаривать! Знаю твои мысли! Ты вор? Кто таков? Молчать! Перед кем стоишь? Не рассуждать! 
— Наказать-с необходимо, — говорит дьячок и вздыхает. — Ежели они не желают облегчить вину свою сознанием, то необходимо, Кузьма Егорыч, посечь. Так я полагаю: необходимо! 
— Влепить! — говорит бас Михайло таким низким голосом, что все пугаются. 
— В последний раз: ты или нет? — спрашивает Кузьма Егоров. 
— Как вам угодно-с... Пущай... Терзайте! Я готов... 
— Выпороть! — решает Кузьма Егоров и, побагровев, вылезает из-за стола. 
Публика нависает на окна. Расслабленные толпятся у дверей и поднимают головы. Даже баба с переломленным ребром, и та поднимает голову... 
— Ложись! — говорит Кузьма Егоров. 
Серапион сбрасывает с себя пиджачок, крестится и со смирением ложится на скамью. 


— Терзайте, — говорит он. 
Кузьма Егоров снимает ремень, некоторое время глядит на публику, как бы выжидая, не поможет ли кто, потом начинает... 
— Раз! Два! Три! — считает Михайло низким басом. — Восемь! Девять! 
Дьячок стоит в уголку и, опустив глазки, перелистывает книжку... 
— Двадцать! Двадцать один! 
— Довольно! — говорит Кузьма Егоров. 
— Еще-с!.. — шепчет жандарм Фортунатов. — Еще! Еще! Так его! 
— Я полагаю: необходимо еще немного! — говорит дьячок, отрываясь от книжки. 
— И хоть бы пискнул! — удивляется публика. Больные расступаются, и в комнату, треща накрахмаленными юбками, входит жена Кузьмы Егорова. 
— Кузьма! — обращается она к мужу. — Что это у тебя за деньги я нашла в кармане? Это не те, что ты давеча искал? 
— Оне самые и есть... Вставай, Серапион! Нашлись деньги! Я положил их вчерась в карман и забыл... 
— Еще-с! — бормочет Фортунатов. — Влепить! Так его! 
— Нашлись деньги! Вставай! 
Серапион поднимается, надевает пиджачок и садится за стол. Продолжительное молчание. Дьячок конфузится и сморкается в платочек. 
— Ты извини, — бормочет Кузьма Егоров, обращаясь к сыну. — Ты не того... Чёрт же его знал, что они найдутся! Извини... 
— Ничего-с. Нам не впервой-с... Не беспокойтесь. Я на всякие мучения всегда готов. 
— Ты выпей... Перегорит... 
Серапион выпивает, поднимает вверх свой синий носик и богатырем выходит из избы. А жандарм Фортунатов долго потом ходит по двору, красный, выпуча глаза, и говорит: 
— Еще! Еще! Так его! 

http://www.ilibrary.ru/text/48/p.1/index.html 
А. П. Чехов. Суд 

Взято с Классический цитатник . 
http://www.sokoly.ru/vbforum/showthread.php?t=420