Кентеро* замка Насау. Часть 6

Кентеро* замка Насау. Часть 6
Привет! Хэллоу! Ола! Саватди кхаб!
Давненько не виделись, правда? Моя вина... sad :P Всем, кто соскучился по Рашу и Дэйву - оно свершилось! :Yahoo!: Я закончил шестую главу. Как всегда, готов к любым отзывам (включая самые зубодробительные). :tomat: Лучше плохо, чем ничего.

Традиции замка Насау
(Глава 6)

За оставшиеся до рассвета часы Рашу так и не удалось как следует выспаться. Бравые атлумские кадеты уже давно мирно посапывали в уголке соседней камеры, а юного фаворита их обожаемого герцога не отпускали ночные кошмары.
Паренек ощущал себя висящим наподобие подстреленной дичи над костром из пустынной колючки. Жаркие языки пламени лизали его беззащитный зад, а атлумские стражники во главе с сержантами Дрю и Тибором в лохмотьях эшлендских дикарей отплясывали вокруг в каком-то людоедском танце. Раш уже готов был смириться с перспективой быть съеденным, но тут из темноты раздавалось шипе6ние пепельного тигра* и одичавшие стражи порядка в ужасе разбегались. Однако вместо монстра в свете костра появлялся эйгер** Бёрд и начинал бесстрастным голосом Просперо зачитывать параграф из Кодекса Штальмайера, согласно которому ученику Рашу Сайксу за невыполненное домашнее задание по математике полагалось всыпать тысячу розог по голой заднице. Нерадивый школяр сбивчиво пытался объяснить, что никак не мог решить треклятую задачку, потому что по старинной традиции официальный фаворит обязан каждое утро преподносить герцогу Атлума букет из семисот семидесяти семи редчайших фиолетовых гвоздик. Но учитель вдруг расплывался в добродушной улыбке и хрипловатым баском шерифа Флореса предлагал вконец ошалевшему подростку «выкурить трубочку перед ужином». Однако вместо трубки тот обнаруживал направленный ему в лоб двуствольный пистолет.
В этот критический момент паренька возвращали в реальность заботливые руки Дэйва. Но стоило Рашу закрыть глаза, как кошмар повторялся с незначительными вариациями. В результате он почти что с облегчением услышал топот сапог стражников в коридоре, возвестивший о приближении расплаты за их ночные проделки.
Появившиеся полицейские швырнули арестантам серые накидки из грубой шерстяной ткани. И хотя эти хламиды едва доходили ребятам до середины бёдер, Сайкс почувствовал облегчение от того что им не придется при свете дня проделать путь через пол города нагишом.
Вслед за своими соседями по камере (которые старательно делали вид, что знать их не знают) Дэйвид с Рашем прошествовали уже до боли знакомым маршрутом в караулку. Там их помимо стражников дожидалась самая молодая пара «преступников». По красным глазам и измученному виду подростков не трудно было догадаться, что и они, подобно Рашу, так и не смогли как следует выспаться.
Впрочем, юноше было не до выражения сочувствия товарищам по несчастью. Сержант (к облегчению Сайкса Тибор, а не Дрю) бегло пересчитал жертв своей ночной «охоты» и велел подчиненным выводить их на улицу. Там ёжащихся от утренней прохлады влюбленных уже ждала открытая тележка, запряженная парой зурготов***. Посередине ее возвышался шест с перекладиной, к которой полицейские сноровисто притянули связанные спереди руки юных арестантов.
Не смотря на ранний час, у сей скорбной процессии обнаружилось приличное количество зрителей. В большинстве своем это были мальчишки, которые тут же принялись осыпать арестантов такими скабрезными шуточками, что по сравнению с ними даже юмор служак мог сойти за светскую беседу.
«Ах вы, поганцы, - думал Раш, чувствуя как краска заливает его уши и щеки, - Сами ведь начнете через пару лет таскать подружек к Главному Фонтану! Что-то вы запоете, когда вас самих потащат на порку?»
Конечно он был прав, но пока у малолетних обитателей атлумских улиц не наблюдалось ни малейшего сострадания к своим старшим товарищам. А ассортимент их насмешек казался просто неиссякаемым.
Тележка с «преступниками» в сопровождении «желтых мундиров» не спеша тащилась по булыжным мостовым города, обрастая по мере движения все новыми и новыми зеваками самого разного возраста. К еще большему смущению Раша, среди них оказалось немало дам, от почтенных эйгер**** до совсем еще юных девушек. До сих пор пареньку как-то не приходило в голову, что за предстоящей позорной экзекуцией будут наблюдать и представительницы нежной половины человечества.
Стражники, похоже, получали от происходящего не меньшее удовольствие, чем зрители. Они не только не пресекали сыплющийся на незадачливых любовников град насмешек, но и сами по мере сил участвовали в шоу. Каждый раз, как упрямые зурготы застревали на очередном повороте, один из стражей порядка задирал концом пики хламиду на ком-нибудь из ребят, предоставляя зевакам возможность лицезреть те части их тел, которым предстояло вскоре принять на себя горячие ласки розог. Каждый раз, как очередь доходила до Дэйвида, Раш бросал на своего коронованного возлюбленного виноватые взгляды. Но молодого герцога, похоже, мало волновало созерцание подданными его украшенного несколькими свежими рубцами голого зада. Юноша стоял низко наклонив голову, так чтобы завеса из спутанных белых волос почти полностью скрывала его лицо.
У Раша в который раз мелькнула мысль: неужели ни у кого из этих людей, не раз видевших своего юного правителя во время праздников и официальных церемоний, не мелькнула догадка, кто находится прямо перед ними. Но нет. Как любил говорить его отец, люди видят, не то, на что смотрят их глаза, а то, что ожидают увидеть. И сейчас они «видели» лишь связанного белобрысого парня, которому совсем скоро у них на глазах спустят всю шкуру с задницы при помощи гибких и хлестких прутьев.
* * *
Любому пути рано или поздно приходит конец, и где-то через полчаса (которые для несчастного Раша растянулись на все три) обросшая уже внушительным «эскортом» из зевак скорбная процессия прибыла на печально известную площадь Тибальда II. Едва взглянув на место предстоящей экзекуции, юноша понял, почему именно оно выбрано для проведения публичных наказаний. Площадь имела естественный уклон в сторону востока. Таким образом, расположенный в самой низкой точке эшафот был отлично виден всем зрителям, которые занимали как бы места в амфитеатре.
И зрителей этих было МНОГО! Юному Сайксу показалось, что полгорода – от уважаемых эйгеров с семействами до оборванных попрошаек собралось полюбоваться, как розги будут разукрашивать его голую задницу. Любопытные жители толпились на балконах, на фонарных столбах гроздьями висели чудом уцепившиеся за что-то мальчишки, а на прилегающих улочках припарковалось несколько роскошных карет. На самом деле площадь была не так уж велика, но для провинциала Раша и такое скопление народа казалось невероятным.
«А ведь бедняги так и не узнают, насколько уникальное зрелище им сегодня предложат!» - мелькнуло в голове у паренька и он невольно хихикнул, не смотря на свое незавидное положение.
Стражник, отвязывающий в этот момент его руки от шеста, бросил на явно ненормального мальчишку удивленно-недовольный взгляд и рукояткой плети подтолкнул Раша к помосту для наказаний. Юные арестанты один за другим прошлепали босиком по деревянным ступеням, отполированным ступнями их бессчетных предшественников и выстроились по обе стороны от «пирамиды для порки». К немалому смущению паренька полицейские тут же стащили с «преступников» серые хламиды и оставили их на глазах у почтеннейшей публики в костюме новорожденных. Веснушчатая девчушка слабо пискнула и попыталась прикрыться руками, но «желтые мундиры» сноровисто скрутили ей и ее долговязому приятелю кисти за спиной. Однако спокойно стоящих Орландо и Парда не тронули, и Раш, глядя на них, тоже постарался расслабиться и не провоцировать стражей порядка на лишнюю грубость.
Сержант Тибор явно имел склонность к самолюбованию. Подкрутив усы и тщательно поправив перо на шляпе, он разворачивал постановление об административной порке подростков так, словно это как минимум указ о казни государственного изменника. Театрально выставив ногу вперед, бравый служака начал хорошо поставленным голосом зачитывать приговор:
- Согласно положению сто двенадцать, параграфу пять Кодекса Штальмайера, утвержденному блаженной памяти Его Высочеством герцогом Виктором IX, секунд-кадет Пард Крайгер и секунд-кадет Орландо Ласса за неподобающее и аморальное поведение в общественном месте, а именно купание полностью обнаженными в Главном Фонтане, приговариваются к ста ровно ударам тяжелой розгой по неприкрытым спине, ягодицам и бедрам в публичном месте и в присутствии любого желающего наблюдать за исполнением наказания. Согласно положению сто двенадцать, параграфу пять Кодекса Штальмайера, утвержденному блаженной памяти Его Высочеством герцогом Виктором IX, младший егерь Галь Кольдер и помощник галантерейщика Реми…
Раш не вслушивался в приговор (он – спасибо друзьям-кадетам был ему уже известен), а с любопытством и некоторым трепетом рассматривал конструкцию, на которую ему вскоре предстояло взгромоздиться на пару с Дэйвом. «Пирамида для порки» представляла из себя конструкцию трех сходящихся к вершине крепких деревянных шестов, соединенных посередине дополнительными горизонтальными перекладинами. Наказуемых, как догадался мальчик, могли привязывать к ней как в распрямленном (с кистями прикрученными к вершине), так и согнутом положении. Один из углов пирамиды смотрел прямо на площадь. Таким образом любой из зрителей имел отличный вид на задний фасад хотя бы одной из двух закрепленных на ней жертв. Парнишка подивился простоте и одновременно изощренной продуманности всей конструкции и невольно задумался, была ли она изобретением какого-то одного «умельца» или плодом совместного опыта поколений атлумских палачей.
* * *
Тем временем Тибор наконец закончил чтение приговора и мановением руки («как полководец на поле боя») приказал своим скучающим подчиненным приступить к экзекуции. Те притворились будто раздумывают, с кого начать. Зрители, принимая игру, выкрикивали советы, хоть и знали, что первыми всегда секут самых младших нарушителей порядка. Вот и теперь «после мучительных раздумий» полицейские потащили к пирамиде долговязого подростка и его рыдающую подружку. Та от близости неотвратимого наказания, казалось, совсем потеряла мужество и безуспешно пыталась вырваться из цепких лап правосудия. Рыдания и мольбы девчонки все же тронули сердца некоторых обывателей. Но большинство предпочитало только поторапливать стражников в предвкушении забавного зрелища.
Те не заставили себя ждать и сноровисто прикрутили незадачливых юных влюбленных к порочной конструкции. Рассчитанная на взрослых преступников, она оказалась слишком высока для четырнадцатилетних подростков. Если долговязый мальчишка еще как-то касался носками ног помоста, то его конопатая возлюбленная просто повисла, растянутая между боковинами пирамиды.
Откуда-то появился врач – невысокий худощавый человек, похожий на ежа из-за седых коротко стриженых волос. Он привычно и деловито обследовал обнаженные тела юных влюбленных и кивком головы передал невезучую парочку в руки экзекуторов.
Двое стражников – мундиры скинуты, рукава рубашек закатаны выше локтей – уже стояли по обе стороны пирамиды. В руках у каждого – внушительный пучок из тонких и гибких прутьев. Тот что справа широко размахнулся и полоснул по тощему заду мальчишки. Розги тонко свистнули и впились в беззащитные голые половинки. Этот звук заставил Раша невольно поежиться. Еще слишком свежи были воспоминания, как с этим самым свистом проклятые прутья раз за разом опускались на его собственный школярский зад. Те ощущения всплыли из памяти свежие, как будто последнее «педагогическое внушение» эйгера Бёрда имело место только вчера.
- Один! – высоким голосом выкрикнул молоденький стражник, поставленный считать удары.
Новый замах и хлесткий удар по мальчишеским полушариям.
- Два!
Новый злорадный свист розги.
- Три!
- Четыре!
- Пять!
Надо признать, что пока паренек держался молодцом. Первые двадцать-двадцать пять ударов выдержал просто стоически – видно, тоже не раз получал основательную порку в школе. Но потом, когда свежий пучок стал впиваться в его уже основательно исчерченные багровеющими полосками полушария и бедра, мальчишка волей-неволей начал проявлять первые эмоции: дергаться при каждом новом ударе и прикусывать губу. Публика встретила это с воодушевлением. Причем симпатии, как заметил Раш, разделились примерно поровну. Часть зрителей подбадривала жертву и призывала перенести наказание как мужчина. Другая же половина подзуживала стражника драть сосунка без всякой пощады, так чтобы он вопил на всю площадь. Возможно, часть из этих последних просто жаждала, чтоб юный любовник скорее запросил пощады и палачи перенесли внимание на его конопатую подружку.
Однако пока их ждало разочарование. Паренек получил уже полные полсотни «горячих». Ягодицы и ляжки его представляли весьма плачевное зрелище, слезы ручьями лились из глаз и он едва мог сдерживать крики, но так и не запросил у своих мучителей пощады. Зато запыхался секущий его полицейский. Вытирая пот со лба, он знаком предложил напарнику продолжить наказание, и пока они менялись местами, мальчишка получил короткую передышку.
Новый экзекутор, казалось, решил пожалеть паренька и перенес основное внимание на его почти не тронутую розгами голую спину. Это позволило мальчишке чуть перевести дух и успокоиться. Однако затем стражник решил видимо, что хорошего понемножку, и вновь с удвоенной энергией принялся пороть и так уже исхлестанный вдоль и поперек поджарый зад. Тут уже терпению бедного школяра пришел конец. Каждый раз, как гибкие хорошо вымоченные прутья со свистом опускались на его взрывающиеся болью половинки, подросток издавал жалобный вопль и так извивался всем телом, что если бы не жестко фиксирующие его тело ремни, наверняка слетел бы с «пирамиды». Раш заметил, что кое-кто из толпы отворачивается, не желая лицезреть жестокое зрелище, однако напирающие задние ряды не давали возможности никому покинуть площадь, даже возникни у него такое желание.
Когда последние, особенно жестокие, удары были наконец нанесены и невезучего юного любовника освободили от его уз, бедняга не удержался на ногах и упал бы, не поддержи его доктор и один из стражей закона. Он, похоже, плохо соображал, что наказание уже закончено и слабо пытался вырваться из их рук. Но тут к нему подскочила его также освобожденная от ремней «дама сердца». Уже ничуть не стесняясь ни своей наготы, девчонка стала покрывать лицо своего свежевыпоротого кавалера поцелуями столь пылкими, что тот, видимо, почувствовал себя попавшим из ада в рай. Наконец доктору удалось ненадолго вырвать малолетнего «преступника» из рук его возлюбленной, что осмотреть и где надо обработать его «ранения». Надо сказать, что после ста розог выглядела задняя поверхность его тела неважно. Тонкие прутья оставили массу ссадин и припухших рубцов на еще недавно по-юношески гладком теле мальчишки от плеч до колен, а на ягодицах и верхней части ляжек и вовсе кое-где рассекли кожу до крови. Парнишка кривился от боли при каждом шаге и ясно было, что он не скоро еще сможет сидеть или спать на спине. Однако безграничное обожание сияющее в глазах его веснушчатой возлюбленной в некоторой мере возмещало ему физический ущерб. У Раша даже мелькнула мысль, что ни одно купание в фонтане не послужило бы так укреплению их горячих чувств друг к другу, как эта унизительная публичная порка.

* Пепельный тигр – трудно сказать, что общего у покрытого костяными наростами ящера с представителем семейства кошачьих. Говорят, что исследователь, впервые описавший этого монстра, слегка тронулся умом при встрече и потому дал ему такое неподходящее название.
** Эйгер – «Уважаемый» - 1) обращение к взрослому мужчине; 2) уважительное обращение к мужчине независимо от возраста.
*** Зургот – тягловое животное, напоминающее покрытого чешуей осла. Отличается исключительным упрямством.
**** Эйгера – «Уважаемая» - уважительное обращение к женщине (как правило, замужней).

Catpaw

Кентеро* замка Насау. Часть 5

Кентеро* замка Насау. Часть 5
Еще до того, как его доставили на первый этаж, вся неуместная смешливость Раша окончательно улетучилась. Стражники буквально волокли паренька по ступенькам, один - жестоко заломив за спину руку, другой – так немилосердно выкручивая ухо, как будто намеревался оторвать его напрочь. Третий, шедший впереди, пинком распахнул дверь в караулку и Раш почувствовал, как в буквальном смысле влетает внутрь. Выставить руки он не успел и потому падение на твердый пол вышло весьма болезненным. Однако отдышаться юноше не дали – чья-то грубая лапа ухватила его за шевелюру и рванула вверх с такой силой, что он, зашипев от боли, невольно вынужден был подняться на колени.
Первое, что Раш узрел, был широкий грубой кожи ремень с атлумским гербом на пряжке, а затем новый рывок за волосы запрокинул его голову так, что стало видно и лицо возвышающегося перед ним человека. В глубине души он надеялся увидеть насмешливую улыбку сержанта Тибора, но в эту ночь удача вовсе не собиралась поворачиваться лицом к юному фавориту герцога: вместо ее заднего лика паренек узрел паскудную рожу Дрю.
- А-а-а, да это же дружок того белоголового ублюдка! – протянул вислоусый, демонстрируя два ряда неровных желтых от табака зубов, - Что, сопляк, очень весело тебе в нашей славной тюрьме? Ну, давай повеселимся вместе. А то мы, верные слуги Его Высочества, просто умираем от скуки! Мы могли бы…
Прервавшись на полуслове, стражник вдруг резко хлестнул мальчишку по лицу тыльной стороной ладони. От боли и неожиданности Раш вскрикнул и попытался прикрыться руками, но их тут же сноровисто заломили за спину. Тот полицейский, что держал его за волосы, снова дернул вверх, заставляя встретиться взглядом с Дрю. Усатый почти нежно смахнул капли крови, сочащиеся из разбитого носа паренька, и тут же отвесил ему новую пощечину. Теперь кровоточила еще и нижняя губа.
- Так над чем вы так ржали, крысеныш? Над атлумским правосудием? Или может над Его Светлостью герцогом?
При последнем вопросе Раш не смог удержаться от сдавленного смешка. Сам того не подозревая «желтый мундир» попал почти точно в цель.
- Ах, ты, сопливый…
Рука стражника пошла вверх для нового замаха и Паренек зажмурился в ожидании новой вспышки боли. Но удара не последовало и Раш позволил себе приоткрыть левый глаз.
Коротко стриженый с проседью полицейский удерживал уже занесенную лапу Дрю, а тот безуспешно пытался ее вырвать.
- Хватит, эйгер*** сержант, - увещевал седой крепыш разошедшегося начальника, - Что мы скажем, если у нас завтра на площади задержанный с рожей всмятку будет?
- Чего, чего? Скажем: оказал сопротивление при задержании, - проворчал Дрю, но руку все же опустил.
- Так ведь Тибор взбесится. Сегодня же его дежурство, а он арестованных с битыми рожами редко доставляет. Аккуратист, блин.
Как щипцами ухватив голову Раша за подбородок, сержант повертел ее из стороны в сторону, изучая нанесенный урон.
- Ничего, к утру почти незаметно будет… - пробормотал полицейский, а потом вдруг зашипел прямо в лицо оторопевшему юноше, - Ненавижу вас, молокососов! Самоуверенные, наглые, права качаете. Раньше у вас одно право было – выполнять, что старшие скажут. А слово поперек – сразу жопой кверху и драть, так чтоб клочья летели! Я бы вам всем, нынешним щенкам, яйца поотрывал и голым задом на жаровню посадил.
Сайкс сглотнул и от всей души возблагодарил великие артефакты, за то, что у Дрю нет возможности претворить свои мечты в жизнь. Двое стражников помоложе, судя по всему, тоже почувствовали себя не в своей тарелке.
Сержант еще несколько секунд с ненавистью таращился в глаза пареньку, потом выпрямился и махнул рукой в сторону широкого и тяжелого стола посреди комнаты.
- Тащите-ка сопляка туда. Сейчас мы с ним немного поразвлечемся.
Последовал новый рывок за волосы и зашипевшего от боли мальчика поволокли в указанном направлении. Раш вспомнил, что один из командиров захватчиков «прославился» привычкой снимать с пленных скальпы. Пожалуй, этот атлумский «страж закона» мог бы стать его достойным учеником.
А полицейские уже умело растягивали жертву на столе, на котором только что резались в карты. Запястья юноши накрепко притянули к специально вделанным в столешницу кольцам, ноги развели в стороны и прикрутили к ножкам. Стол этот явно постоянно использовался для исполнения экзекуций над арестантами – угол, врезавшийся в живот мальчика был отполирован телами бессчетного числа предыдущих жертв атлумской стражи. Все это сопровождалось не отличающимися разнообразием шуточками по поводу того, как можно использовать задницу паренька после экзекуции. Рашу казалось, что он переживает «дежа вю» своей памятной порки во дворе замка на глазах у потешающихся солдат. Вот только на этот раз рядом не было невозмутимого кентеро* с его неизменным Кодексом Штальмайера. Да что уж там! Сейчас юный Сайкс был бы рад присутствию даже желчного доктора Нэша.
Тем временем седой стражник все еще пытался урезонить разошедшегося не на шутку начальника:
- Может не стоит, эйгер сержант? Знаете ж, зрители любят, чтоб задницы перед поркой чистыми были. Да и эйгер Тибор…
- Да что ты прицепился ко мне со своим Тибором, - зарычал красный как рак Дрю в лицо подчиненному, - Эйгер Тибор то, эйгер Тибор сё! Воображает о себе артефакты знают что, а сам такой же сержант как и я. Сам-то того белобрысого щенка излупцевал, а мне значит и развлечься нельзя?!
И не прерывая своего вдохновенного монолога, стражник наотмашь вытянул плеткой по голой заднице Раша. От неожиданной резкой боли паренек вскрикнул и рванулся в своих путах, но впившиеся в запястья и щиколотки ремни не дали ему сдвинуться с места. И тут же, без перерыва, на его напрягшиеся половинки обрушился новый удар. И еще, и еще… Волны обжигающей боли раскатывались по стройному, гибкому телу юноши вверх и вниз от полыхающих ягодиц. Почти нестерпимой порку для Сайкса делали не только физические страдания. В конце концов, капрал Дарко, не говоря уж о Просперо, были не менее квалифицированными экзекуторами, чем этот полицейский увалень. Но тогда, во время памятной порки на плацу, и в кабинете кентеро Раш знал свои прегрешения и был морально готов понести за них суровое и справедливое наказание. Сейчас же он чувствовал себя в полной власти мерзавца, вымещающего на его заднице свою злость на весь мир. Ощущение это только усиливалось от того, что Дрю, продолжая раз за разом опускать хлыст на беспомощное тело своей жертвы, не прекращал жалобы на скучную службу, игнорирующее его таланты начальство, обнаглевших арестантов и прочие «тяготы жизни честного стражника».
«Я в руках врагов, - твердил про себя юноша, до боли прикусывая губу после очередного удара, - Меня схватили «захватчики» и выпытывают, где отряд Дэйва. Я не должен кричать, не должен просить пощады…» Как ни странно, это помогло, и теперь Раш лишь сдавленно подвывал сквозь зубы после каждой новой вспышки боли на исхлестанных ягодицах.
На счастье паренька Дрю довольно быстро выдохся и тяжело бухнулся на ближайший стул. Вытирая пот со свой одутловатой побагровевшей от усилий рожи, сержант рассматривал результаты своих тяжких трудов. На недавно еще гладких полушариях молокососа теперь красовалось не менее двадцати четких, припухших, наливающихся синевой рубцов. Мальчишка со всхлипами втягивал воздух и тоже переводил дух после основательной порки.
«Что, думаешь уже все, щенок? – злобно ощерился «страж закона», - есть у меня для тебя еще один подарочек…»
Тяжело опираясь о спинку скрипнувшего стула, сержант водрузил себя в вертикальное положение и шагнул к беспомощной жертве.
Раш еще только начал приходить в себя после окончания порки. Вся экзекуция продлилась всего несколько минут, но для мальчика они как будто растянулись до бесконечности. Уткнувшись носом в исцарапанную столешницу, он безуспешно пытался спрятать катящиеся по щекам слезы от своих мучителей. В тоже время в глубине души у паренька теплилась гордость, что за все время, пока его оголенную задницу полосовал беспощадный хлыст, он ни разу не позволил себе запросить у «желтых мундиров» пощады.
Юный Сайкс ждал, что теперь-то уж его освободят от врезавшихся в руки и ноги ремней, но вместо этого грубая лапа бесцеремонно ухватила его за ягодицу, а что-то твердое и шершавое ткнулось в ложбинку между исхлестанными полушариями. Раш дернулся и попытался сжать половинки, но широко раздвинутые и прикрученные к ножкам стола ноги не позволили ему это сделать. А посторонний предмет все усиливал давление, медленно проникая туда, куда парень не допускал еще никого кроме Дэйва.
- Не-е-ет! – простонал Раш, с отчаяньем сознавая всю бесполезность попыток сопротивления, - Не надо! Что ж вы, гады, делаете?!
- Что, не по вкусу? А мы-то думали тебе нравится, когда суют что-нибудь твердое в задницу, - хохотнул кто-то из стражников.
Давление вдруг ослабло и через секунду юный фаворит герцога увидел перед собой довольно щерящуюся рожу Дрю.
- Так вот запомни, щенок, - сержант наклонился еще ближе, так что Раш почувствовал запах дешевого пива, - если услышим еще хоть звук из вашей камеры, остаток ночи проведешь вот с этой штукой в заднице.
С этими словами стражник сунул пареньку под нос обтянутую грубой кожей рукоятку плети. Раш не мог выговорить ни слова. Он лишь тяжело дышал пока «желтые мундиры» освобождали от пут его запястья и щиколотки.
* * *
Всю дорогу назад, пока его полувели полутащили на второй этаж, мальчик плохо соображал, что с ним происходит. Лишь когда его швырнули в камеру и Дэйвид прижал голову друга к груди, успокаивающе поглаживая спутанные черные волосы, Раш начал понемногу приходить в себя.
В голове по прежнему не укладывалось все то, что с ним только что произошло.
Шериф его родного городка эйгер Флорес, более известный жителям как Старина Фло, считался другом их семьи и частенько заглядывал к Сайксам «выкурить трубочку перед ужином». Основными обязанностями его четверых помощников были поиск пропавших домашних питомцев и «конвоирование» от дверей таверны по домам перебравших пива горожан. Единственным, кого шериф Флорес арестовал на памяти Раша, был невесть как оказавшийся на Эуламе эшлендский бродяга. Он попался в руки стражам порядка, когда залез в дом мэра и попытался украсть столовое серебро. Все полторы недели, проведенные воришкой в участке в ожидании столичных приставов, Старина Фло играл с арестантом по вечерам в карты, а эйгера**** Флорес кормила его домашними обедами. Конечно, за время странствий по Центральным Княжествам, юный Сайкс успел осознать, что здешние нравы отличаются от провинциальных обычаев его родины. Но все же у него не укладывалось в голове, как стражи закона могут устраивать облавы на своих соотечественников, издеваться над ними и вообще обращаться с ними хуже, чем с врагами.
Рассказывать сейчас Дэйвиду обо всем что случилось, Раш был просто не в состоянии. Но юный герцог и сам мог понять главное по следам побоев на лице друга и свежим рубцам от плетки на его ягодицах и представить себе остальное. По крайней мере паренек несколько раз чувствовал, как непроизвольно сжимаются в кулаки успокаивающие его руки возлюбленного.
- Айе Дэйв, - пробормотал юноша, не отрывая носа от плеча друга, - тебе надо что-то делать со своей полицией. Может, разогнать ее к темным артефактам? Или реорганизовать в милицию, как у нас, на Эуламе?
- Это можно, - вздохнул юный герцог, - Только что от этого изменится? Люди-то все равно останутся прежние…

* Кентеро – «Наставник», «Управляющий» - чиновник, отвечающий за обучение и наказания несовершеннолетних жителей замка, крепости.
** Айе – «Мальчик», «Подросток» - 1) обращение к юноше, не достигшему совершеннолетия; взрослыми иногда употребляется с пренебрежительным оттенком; 2) дружеское обращение друг к другу у подростков.
*** Эйгер – «Уважаемый» - 1) обращение к взрослому мужчине; 2) уважительное обращение к мужчине не



**** Эйгера – «Уважаемая» - уважительное обращение к женщине (как правило, замужней).

Catpaw

Кентеро* замка Насау. Часть4

Кентеро* замка Насау. Часть4
Тяжело вздохнув, герцог встал и неторопливо направился к двери камеры. Раш видел, как с каждым шагом его друг преображается из обычного только что высеченного паренька в полновластного монарха. Даже не видя лица Дэйвида, парнишка легко мог представить маску бесстрастного властителя, которую тот надевал при официальном общении со своими подданными. От осанки, поворота головы – от всего сейчас веяло властью. Этого впечатления не могла испортить ни нагота юноши, ни даже припухшие пунцовые рубцы, пересекающие его крепкую задницу.
- Вы никогда и ни при каких условиях не должны разглашать обстоятельства, при которых видели меня этой ночью. Эта информация является государственной тайной. Вам понятно? – отчеканил молодой правитель.
Раш сразу узнал этот холодно-безразличный тон и внутренне поежился от неприятных воспоминаний. Юные кадеты, очевидно, тоже почувствовали сталь в голосе герцога и вытянулись в струнку, едва удержавшись, чтобы не отдать честь.
- Так точно, Ваше Вы… - начал первый и поперхнулся, схлопотав локтем в бок от второго.
- Безусловно, эйгер*** Галь! Мы вполне понимаем секретность всех событий сегодняшней ночи и клянемся, что ни словом не обмолвимся о них даже под страхом смерти. Можете на нас полностью положиться.
- Отлично, - Раш почти физически ощутил, как внутреннее напряжение покидает его венценосного возлюбленного, на лицо возвращается живое выражение и тают льдинки в глазах, - И впредь, пока обстоятельства не изменятся, зовите меня айе** и на ты.
- Но Ваш… Эйгер Галь… Как же…
- Ничего, привыкнете. Вон, айе Реми, - молодой герцог подмигнул другу, - всегда меня так называет. Даже на заседаниях Большого Совета. И ничего, все терпят. Правда, когда он это в первый раз выдал, двух старичков-советников чуть удар не хватил…
- Ага, помню! – ухмыльнулся Раш, - Один из них, когда очухался, заверещал, что твой прадед Виктор какой-то за подобное обращение приказал бы отрезать мне язык, а заодно и все прочие выступающие части тела.
- Еще бы! Они же застали старика на закате его правления – в период перехода от паранойи к маразму. В ту пору даже тебе не пришло бы в голову назвать его «айе». А вот наши семейные предания говорят, что в юности прадедушку чаще звали «Вики Шило-в-Заднице». И этим прозвищем он гордился гораздо больше, чем титулом третьего наследника герцога Атлумского. Кстати, вам известно, кто я, а вот я еще не знаю ваших имен.
Мальчишки снова вытянулись по стойке смирно.
- Секунд-кадет**** Орландо Ласса.
- Секунд-кадет Пард Крайгер.
- А я Раш Сайкс, официальный фаворит айе Галя, - Раш решил тоже внести свою лепту во всеобщее знакомство.
- Да, мы догадались, - отозвался Орландо, обмениваясь с товарищем странными взглядами.
- Командор Кассио часто приводит тебя в пример, каким НЕ должен быть образцовый атлумский офицер.
- Это еще почему? – искренне возмутился паренек.
- Ну согласись, айе, что знание устава, четкое соблюдение субординации и беспрекословное выполнение приказов начальства не являются твоими сильными сторонами, - герцог успокаивающе положил руку на плечо друга.
До сих пор стремительная круговерть событий, вызванных столь несвоевременным вмешательством городской стражи, не давала Рашу как следует рассмотреть товарищей по несчастью. Теперь такая возможность представилась и юноша беззастенчиво разглядывал двух будущих атлумских офицеров. Впечатление складывалось занятное. Хотя, насколько понял Раш, эти двое не были ни родными братьями, ни вообще близкими родственниками, что-то делало их похожими на близнецов. Дело было не столько во внешности: Орландо, в отличие от Парда, был темноволос и к тому же повыше и потоньше в кости, чем его возлюбленный – сколько в почти полной схожести выражений лиц и жестов. Ребята даже говорили, как бы продолжая фразы один другого.
«Вот ведь они наверняка понимают друг друга с полуслова, - подумал Раш с некоторой долей зависти, - а мы с Дэйвом такие разные, что я никак не могу угадать, что творится в его голове».
Тем временем юный герцог продолжал выяснение причин провала своих титанических усилий по конспирации.
- Кстати, как вы меня узнали? Мы были уверены, что в таком виде нас никто не должен опознать. И, по правде сказать, вы первые, кому это удалось.
Мальчишки вновь смущенно переглянулись, будто обмениваясь беззвучными фразами.
- Вообще-то прошлым летом Вы… ты инспектировал наш корпус, - пустился в объяснения Пард.
- И провел несколько спаррингов на саблях со старшекурсниками, - подхватил Орландо.
- Так вот, после них ты именно так и выглядел.
- То есть, конечно, ты был тогда в фехтовальных шортах.
- Но в целом очень похоже.
- Понятно, - вздохнул Дэйвид, оборачиваясь к своему фавориту, - Будем надеяться, что на утреннюю экзекуцию не занесет никого из моих рейнджеров. А то они тоже не раз видели меня не при параде.
- А почему вы не пытались сбежать тогда, во время облавы? – задал Раш давно мучивший его вопрос.
Две пары глаз синхронно повернулись к нему.
- Понимаешь, командор Кассио не против, чтобы мы бегали на свиданья к фонтану – хоть с подружками, хоть друг с другом.
- Но он категорически запрещает нам оказывать сопротивление полицейским.
- Ага, потому что «будущие атлумские офицеры не должны позорить себя, убегая от городской стражи», - чеканным голосом процитировал Пард, - «Уличенный в нарушении Кодекса кадет должен без сопротивления последовать за стражами порядка и достойно принять положенное за данное нарушение наказание».
- Ясненько, - кивнул Раш, - А у вашего эйгера Кассио нет брата по имени Просперо?
- Нет, - хихикнули подростки, сразу догадавшиеся, о ком идет речь, - Но они вместе закончили наш корпус и, говорят, до сих пор остаются лучшими друзьями.
- А значит порку по голой заднице на глазах у кучи народу ваш командор не считает пятном на чести будущего атлумского офицера? – продолжал допытываться Сайкс.
- С чего бы это? – криво усмехнулся Орландо.
- Да у нас наказание за любой мало-мальски серьезный проступок – это порка на плацу во время вечернего построения, - пояснил Пард, - А поскольку плац открытой стороной выходит на набережную, то там, у ограды, каждый вечер собирается немало желающих полюбоваться таким изысканным зрелищем.
- Так что наши полушария отлично знает «в лицо» большая часть города, - Орландо для убедительности похлопал себя по упомянутым частям тела, - Да и «в гости к дядюшке Тибальду» мы отправимся уже в третий раз.
- Так просветите, как проходят визиты к моему почтенному предку. Ведь нам с айе Реми еще не доводилось его навещать – не хотелось бы случайно нарушить церемониал, - усмехнулся Дэйвид.
В последующие минуты герцог и его фаворит действительно узнали от своих более юных собеседников массу интересных деталей об ожидающем их испытании. Оказалось, что незадачливых возлюбленных секут парами, накрепко прикрутив к сооружению под названием «порочная пирамида». В детали ее конструкции Раш не стал вникать, поскольку его гораздо больше взволновала сама процедура исполнения наказания. Оказалось, что каждая пара должна была получить в сумме по сотне ударов по обнаженным спине, ягодицам и ляжкам. Но пороли любовников попеременно, руководствуясь их же собственными «пожеланиями»: когда одна из жертв доходила до предела и умоляла прекратить порку, палач сразу выполнял просьбу, ну тут же принимался охаживать беспомощное тело ее партнера или партнерши. Таким образом, кто-то исключительно стойкий мог даже полностью избавить любимого человека от физических страданий, если принимал все наказание на себя. Раш вовсе не был уверен в своей выдержке, но поклялся себе, что если экзекуторы начнут с него, приложит все силы, чтобы плети ни разу не коснулись тела Дэйва. Хватит и того, что по его вине друга выставят голым на обозрение любопытствующей толпе!
Что еще поразило простодушного сына далекого Эулама, так это полное безразличие их новых знакомых как к предстоящему им вскоре испытанию, так и к телесным наказаниям в целом. Будущие атлумские офицеры, казалось, не испытывали ни малейшего смущения по поводу предстоящей им публичной порки. Напротив, мальчишки не без гордости продемонстрировали сюзерену свои упругие попки и бедра, изукрашенные многочисленными следами от розог, как совсем поджившими, так и относительно свежими. В тоже время кадеты все лучше осваивались в обществе своего обожаемого правителя и держались со все большей непринужденностью.
Раш в очередной раз поразился, насколько просто его друг управляет настроением людей. Было это врожденной способностью или результатом специального обучения, но на взгляд со стороны Дэйвид мог одинаково легко, как внушить подданным почтение и трепет, так и заставить их чувствовать себя совершенно раскованно в своем присутствии. Парнишка вспомнил, как при их первой встрече, юный герцог атлумский сразу же завоевал его доверие и симпатию. Наверное, это срабатывало не всегда и не со всеми, но по крайней мере на людей неискушенных действовало безотказно.
Вот и сейчас сперва робевшие мальчишки уже болтали со своим сюзереном как со старым приятелем. Как всегда в подростковой компании разговор постепенно скатывался к обсуждению любовных достижений (серьезное увлечение друг другом, как оказалось, отнюдь не мешало воспитанникам кадетского корпуса искать расположения представительниц слабого пола).
«Ну все, скоро будем размеры сравнивать», - смеялся по себя Раш, вспоминая, чем как правило заканчивались подобные обсуждения у эуламских подростков.
Сам он тоже выложил историю всех своих школьных побед, не без смущения заметив, как бледно они выглядят на фоне похождений более юных собеседников. Впрочем, тех похоже вообще мало интересовали его прошлые увлечения. Зато обоих просто распирало от любопытства узнать хоть какие-то подробности нынешних отношений герцога и его фаворита. Мальчишки то и дело бросали заинтересованные взгляды на правую руку Дэйва, то ерошившую непослушную шевелюру Раша, то вольготно располагавшуюся на его талии.
В конце концов, после очередного обмена многозначительными взглядами, более решительный Орландо выпалил давно мучивший ребят вопрос:
- А правда, что с месяц назад эйгер кентеро* высек вас за то, вы занялись любовью на заседании Большого Совета?
Раш судорожно всхлипнул и, неудержимо хохоча, сполз по решетке на пол.
- Вообще-то В ПЕРЕРЫВЕ заседания Большого Совета, - ровным голосом уточнил Дэйвид, но шкодливо-виноватое выражение на обычно невозмутимом лице юного герцога заставило паренька забиться в новом приступе безудержного веселья.
- Эй, потише ты, айе Реми!
- Эти стражники не в восторге, когда арестованные слишком веселятся, - не ожидавшие такой бурной реакции кадеты пытались, как могли, успокоить своего нового приятеля.
Парнишка честно попытался взять себя в руки, но перед глазами снова встала картинка, как они с Дэйвом на глазах у оторопевших вельмож забираются на стол и… Новый взрыв хохота согнул беднягу пополам.
А из коридора действительно приближались злые голоса потревоженных стражей закона. Вскоре они появились в поле зрения в количестве трех человек в сопровождении флегматичного дежурного с ключами. Когда «желтые мундиры» ворвались в камеру, Дэйвид попытался было разрядить ситуацию, но видимо в данных обстоятельствах и его способности оказались бессильны. Получив крепкую затрещину, светловолосый парень, не закончив фразы, отлетел к дальней стенки, а полицейские потащили все еще судорожно всхлипывающего от смеха Раша к лестнице на первый этаж. В конце коридора паренек бросил взгляд направо и мельком заметил давешних мальчика с девочкой. Юная парочка таращилась на него из дальнего угла камеры с нескрываемым ужасом, очевидно решив, что их собрат по несчастью тронулся рассудком.

* Кентеро – «Наставник», «Управляющий» - чиновник, отвечающий за обучение и наказания несовершеннолетних жителей замка, крепости.
** Айе – «Мальчик», «Подросток» - 1) обращение к юноше, не достигшему совершеннолетия; взрослыми иногда употребляется с пренебрежительным оттенком; 2) дружеское обращение друг к другу у подростков.
*** Эйгер – «Уважаемый» - 1) обращение к взрослому мужчине; 2) уважительное обращение к мужчине независимо от возраста.
**** Секунд-кадет – воспитанник кадетского корпуса, закончивший первый этап обучения. Звание приравнивается к младшему унтер-офицерскому.

Catpaw

Кентеро* замка Насау. Часть3

Кентеро* замка Насау. Часть3
Дэйвид шел ровным шагом, как на утренней прогулке в дворцовом парке, что-то еле слышно насвистывая сквозь зубы. Весь вид юного герцога выражал полное безразличие к тому, что ожидало его в кабинете кентеро. Тем неожиданней прозвучали его слова, когда юноши завернули в короткий боковой коридорчик на втором этаже замка.
- Знаешь, айе** Раш, я уже почти два года правлю Атлумом, несколько раз командовал войсками в стычках с захватчиками, но каждый раз, как заворачиваю в этот коридор, чувствую себя нашкодившим мальчишкой, ожидающим порки. Хотя, - герцог усмехнулся уголком рта, - на этот раз ощущения полностью соответствуют действительности.
Раш сочувственно улыбнулся и приобнял друга за покрытые только тонкой белой сорочкой плечи.
Коридор заканчивался крохотной квадратной комнатушкой, у трех стен которой находились жесткие обтянутые потертой кожей диванчики. На одном из них – напротив единственной двери – жались двое подростков лет тринадцати-четырнадцати в темно-синих курточках с незнакомыми Рашу эмблемами. При виде герцога они испуганно ойкнули и так вытаращили глаза, что те, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Не обращая на них внимания, Дэйвид шагнул прямо к двери, стукнул два раза и тут же, не дожидаясь ответа, вошел внутрь. Раш поспешил следом за другом, но не удержался и состроил замершим мальчишкам смешную рожицу. Судя по звукам оба, кажется, готовы были хлопнуться в обморок.
Эйгер*** Просперо сидел за узким, похожим на конторку столом, и неспешно перебирал какие-то бумаги. Дэйв встал прямо перед ним неподвижно, слегка расставив стройные, обтянутые серыми бриджами ноги и заложив за пояс большие пальцы рук. Раш представил себе, как вот так же, с вызовом и напускным безразличием, пятнадцати-шестнадцатилетний светловолосый мальчишка – наследник престола герцогства Атлумского ожидает, когда суровый наставник соизволит взять розгу и, оголив зад, выдрать его как обычного провинившегося школяра. Также смотрит прямо перед собой, стараясь не косить взглядом на… Паренек повернул голову вправо и его взору предстал впечатляющий набор инструментов, предназначенных для «вбивания ума в задние ворота» нерадивых подростков. Не меньше дюжины тростей, хлыстов, плеток различной конструкции, длины и толщины были в идеальном порядке развешаны на специальных держателях. Один вид этого «арсенала» уже должен был повергнуть в трепет провинившегося мальчишку. Тут же в углу скромно стояло высокое ведро с добрым десятком недавних знакомых Раша – старых добрых розог.
- Что ж, эйгер Дэйвид, - кентеро, наконец, оторвал глаза от своих бумаг, - Вы понимаете, что Ваше сегодняшнее… А Вы что здесь делаете, айе Раш? Я Вас не вызывал.
- Да, я знаю. Я… с Дэйвом, – паренек вдруг ощутил, что слова застревают в горле и сделал неопределенное движение рукой.
Несколько мгновений седой придворный изучал взглядом смущенного мальчика.
- Впервые вижу юношу по собственному желанию посещающего эту комнату, - заметил кентеро все тем же начисто лишенным эмоций голосом, - Что ж, оставайтесь, если хотите. Итак, эйгер Дэйвид, я считаю Ваше сегодняшнее поведение во время Большого Совета абсолютно недопустимым. Я понимаю, что Вы еще очень молоды и примирение с другом несколько… гм… нарушило Ваше душевное равновесие. Это объясняет Ваш поступок, но вовсе не извиняет его. Продемонстрировав Вашим ближайшим советникам столь явную слабость перед страстями, Вы подрываете свой авторитет правителя и репутацию человека, ставящего интересы государства превыше своих… Эйгер Дэйвид, как кентеро я мог бы и не спрашивать этого, но последние два года я в какой-то мере заменял Вам отца… Вы осознаете, что предстоящее болезненное наказание полностью Вами заслужено и справедливо?
- Да, осознаю, - Рашу показалось, что друг проглотил стоящий в горле комок и продолжил несколько охрипшим голосом, - Эйгер Просперо, я заслужил эту порку и прошу Вас высечь меня со всей надлежащей строгостью.
- Иначе и быть не может, эйгер Дэйвид. Вы отлично знаете, что я очень тщательно отношусь к исполнению своих служебных обязанностей, - подойдя к стене, кентеро не спеша пробежался рукой по орудиям наказания и выбрал короткий хлыст, наподобие кавалерийского, - Вы помните процедуру, эйгер Дэйвид? Да? Тогда прошу Вас занять свое место.
Как завороженный Раш наблюдал как его друг стаскивает и аккуратно ставит у стенки высокие сапоги, расстегивает пояс на бриджах, затем освобождает от них сперва одну, потом вторую ногу. Трусов под бриджами у Дэйва не было, и теперь юноша остался в одной распахнутой на груди белоснежной сорочке, едва доходящей до середины ягодиц. Хотя внешне Дэйвид сохранял каменное спокойствие, Раш заметил, как побледнело, не смотря на загар, лицо друга. Бросив взгляд через плечо на неподвижного как статуя кентеро, юноша сделал над собой усилие и быстро подошел к незамеченной Рашем ранее детали интерьера - прямо напротив двери. Приспособление это напоминало низкую деревянную стремянку. Дэйвид одним гибким движением перекинул через него свое стройное тело, ухватившись руками за нижнюю перекладину с противоположной стороны. Рубашка при этом соскользнула на плечи, оставив ягодицы юного правителя Атлума совершенно неприкрытыми. Для устойчивости парню пришлось пошире расставить ноги, в результате чего половинки несколько разошлись и задница его представляла теперь просто идеальную мишень для хлыста.
В довершение ко всему Просперо и не подумал прикрыть настежь распахнутую дверь и двум мальчишкам в коридоре теперь, в дополнение к ранее услышанному, представлялось идеальная возможность наблюдать во всей красе процесс порки своего сюзерена. Можно было не сомневаться, что уже на следующий день мельчайшие подробности экзекуции станут известны всему замку.
«И что, таким образом он собирается поднять пошатнувшийся авторитет Дэйва? Может у них считается, что герцог таким образом подчеркивает свою равную ответственность со своими подданными? Или это действительно прозрачный намек на неудачный выбор официального фаворита? Тогда уж лучше бы он выдрал меня, а не Дэйва!» – с тоской подумал мальчишка.
«А в самом деле!»
- Эйгер Просперо! – услышал он как будто со стороны свой напряженный как струна голос, - А мне куда ложиться? Я ведь заслужил порку не меньше Дэйва!
- Безусловно заслужили, айе Раш. И непременно получили бы ее в полном объеме. Но по моим правилам, если в течение одного дня…
- Да плевал я на Ваши правила! – как всегда, когда волновался, Раш начинал грубить, - Мы ведь с Дэйвом вместе… это… нарушили душевное равновесие, верно? И вообще, если бы не я, он не вляпался бы в эту историю! Так что и драть в первую очередь надо меня!
- В чем-то Вы безусловно правы, - теперь Просперо полностью повернулся к темноволосому подростку и рассматривал его внимательно и, казалось, даже с интересом, - Это, конечно, нарушает мои правила, но для Вас, похоже, вообще никакие законы не писаны.
Трудно было понять сказано это с одобрением или осуждением.
- Что ж, эйгер Раш, располагайтесь рядом с эйгером Дэйвидом. Места там хватит на двоих. Только учтите, что это нисколько не смягчит его наказания.
- Ну и ладно! вдвоем все равно веселее, – парнишка уже стаскивал штаны и трусы.
- Подвинься, Твое Высочество! – Раш голышом прошлепал к двери и плюхнулся животом на стремянку рядом с другом, выставляя вверх свою исполосованную задницу.
Парни посмотрели друг на друга и Раш облегченно вздохнул по себя – с лица Дэйвида исчезла нездоровая бледность, а краешки губ чуть загибались вверх в подобии улыбки.
- Ну ты даешь, айе! – шепнул светловолосый юноша в ухо другу, - Как у тебя это получается? Впервые на моей памяти кто-то заставил «гранитного кентеро» отступить от е… Асссссс!
Раш почувствовал как дернулось тело друга, увидел как вцепились в нижнюю перекладину стиснутые ладони. Тут же обжигающий удар по заду заставил подпрыгнуть его самого.
- Эй, а как же медицинское освидетельствование! – взвыл еще неготовый к началу порки мальчишка, - Положение тридцать семь, параграф как его там?
- Телесные наказания несовершеннолетнего юноши наставником регламентируются статьей тридцать восемь, параграфом два Кодекса Штальмайера, эйгер Раш, - тут же откликнулся кентеро.
- А в параграфе только одна фраза: «На усмотрение наставника», - хмыкнул рядом Дэйвид.
- Вы всегда были прилежным учеником, эйгер Дэйвид, - подтвердил Просперо, награждая зад юноши вторым багровеющим рубцом.
Дальше мальчикам стало не до разговоров. Седой кентеро действительно был мастером своего дела: ему не составляло труда находить на предоставленных в его распоряжение четырех упругих полушариях места, где опускающийся хлыст причинял юношам максимальную боль, не причиняя в тоже время серьезных повреждений. Просперо не спеша прохаживался около стремянки, стегая беззащитные ягодицы и ляжки парней то с одной, то с другой стороны – так чтобы вспухающие полоски ложились на поверхность тел равномерно, не концентрируясь на каком-то одном участке, но и не оставляя незатронутых мест.
Раш, у которого новые удары приходились поверх еще совсем свежих рубцов от розог, неимоверными усилиями сдерживал крики. Если бы не присутствие Дэйва, он, наверное, наплевал на свою гордость и вопил бы сейчас во все горло. Не разжимая рук он извивался как мог на своем «эшафоте», то и дело задевая бедром ногу склоненного в такой же позе Дэйвида.
В тоже время, Раш вскоре обнаружил, что его титулованный друг переносит порку гораздо сдержанней его самого. Тело Дэйвида лишь слегка вздрагивало каждый раз, как хлыст со звонким щелчком впивался в его обнаженные полушария или ляжки. Лицо юноши при этом оставалось почти таким же спокойным, как всегда, и только по плотно сжатым губам и капелькам пота на висках можно было понять, какую боль причиняет ему терзающая тело плетка.
Пожалуй, только стоицизм друга помогал темноволосому тинэйджеру все еще оставаться на месте. Но терпение его было на пределе. Он даже не заметил, что последнее время лишь один из каждых трех-четырех ударов приходится на его долю.
Но и этой казавшейся бессрочной порке пришел конец. Раш не сразу осознал, что хлыст больше не обжигает его воспаленный зад, а Дэйвид уже второй или третий раз просит его подняться. Паренек с трудом распрямился и покачнулся на еще не твердых ногах. Светловолосый герцог тут же обхватил его за плечи. Встретившись взглядом с другом, Раш обнаружил у него в глазах столько симпатии и сочувствия, что на мгновение позабыл о только что перенесенной порке.
- Ну, как ты, айе Раш?
- Вместе с тобой, айе Дэйв, - нашел в себе силы улыбнуться мальчишка, - я готов, чтобы меня секли каждый день!
- Ладно, - герцог слегка коснулся губами щеки юноши, - Но все же, давай в следующий раз выберем для наших развлечений какое-нибудь другое место помимо малого зала приемов.
- Давай! Я готов рассмотреть любые предложения! – Раш вернул другу поцелуй.
- Почему бы не начать с моей спальни? – усмехнулся светловолосый юноша, ненавязчиво подталкивая возлюбленного к его сваленной на полу одежде.
Раш и сам был рад поскорее убраться из владений кентеро. Кто его знает, что еще принято у этих чудных аристократов? Может нужно на коленях благодарить за порку или целовать хлыст, только что полосовавший твою задницу? Ни к тому, ни к другому парнишка был определенно не готов. Равно как и к тому, чтобы получить дополнительный десяток ударов за нарушение дурацких стародавних традиций. Мальчишка подхватил с пола одежду, буркнул «Пока!» невозмутимому Просперо и, как был голый, выскочил в коридор, вызвав, похоже, очередной шок у совершенно обалдевших от всего увиденного за этот вечер «синих мундиров».
Дэйвид наоборот одевался долго и тщательно, поправляя каждую складочку на рубашке и бриджах. Он, казалось, ждал каких-то слов от замершего у стены со сложенными на груди руками седого человека. Но тот все молчал, лишь пристально наблюдая за своим венценосным воспитанником. Наконец, причин задерживаться больше не было и герцог, тяжело вздохнув, направился к выходу.
- Эйгер Дэйвид, - юноша повернулся в дверях, внутренне напрягшись как струна, - Ваш айе Раш – взбалмошный, упрямый как зургот**** и непочтительный мальчишка. К тому же, ничего не понимающий в дворцовом этикете. Он наверняка еще нарушит все писанные и неписанные правила, сломает десяток незыблемых традиций и столько же негласных табу. Я уверен, что Вы с ним станете частым гостем в этом кабинете. В общем… именно благодаря этому, он, возможно, как раз то, что сейчас нужно Атлуму. Клянусь артефактами, я одобряю Ваш выбор, айе Дэйв!
Мальчишки в коридоре вздрогнули и испуганно вжались лопатками в холодную стенку. Даже на обычно невозмутимом лице молодого герцога брови удивленно поползли на лоб. Эйгер Просперо, «гранитный кентеро» замка Насау, стоял, уперев руки в бока, и, закинув голову, хохотал искренне и звонко, как мальчишка.

* Кентеро – «Наставник», «Управляющий» - чиновник, отвечающий за обучение и наказания несовершеннолетних жителей замка, крепости.
** Айе – «Мальчик», «Подросток» - 1) обращение к юноше, не достигшему совершеннолетия; взрослыми иногда употребляется с пренебрежительным оттенком 2) дружеское обращение друг к другу у подростков.
*** Эйгер – «Уважаемый» - 1) обращение к взрослому мужчине; 2) уважительное обращение к мужчине независимо от возраста.
**** Зургот – тягловое животное, напоминающее покрытого чешуей осла. Отличается исключительным упрямством.

Catpaw

Кентеро* замка Насау. Часть2.

Кентеро* замка Насау. Часть2.
Ровно в 15:37 Просперо проследовал к закрытым дверям малого зала приемов, у которых уже толпились в ожидании военные и чиновники герцогства Атлум. Еще раз глянув на часы и убедившись, что секундная стрелка только что начала отсчет следующей минуты, седой придворный три раза отчетливо стукнул в по деревянной обшивке и тут же распахнул тяжелые створки.
Дэйвид встречал своих подданных посреди зала. Вид у юного герцога был довольно встрепанный: от прежней аккуратной прически не осталось и следа - светлые волосы напоминали воронье гнездо – мятая рубашка криво заправлена в бриджи. На дальнем плане Раш в одних штанах на голое тело не торопясь разбирал свою сваленную на кресло одежду. Выглядел парнишка при этом как кот объевшийся сметаной.
- Эйгеры, прошу прощения за внеплановый перерыв. Он был обусловлен э-э-э… государственной необходимостью, - молодой сюзерен явно чувствовал себя несколько не в своей тарелке.
- Да, и… разрешите представить, - Дэйвид нетерпеливо махнул рукой и Раш поскакал к нему на одной ноге, на ходу пытаясь натянуть на вторую ботинок, - эйгер** Раш Сайкс – с сегодняшнего дня мой официальный фаворит.
По толпе придворных прокатился приглушенный ропот – Раш так и не понял, одобрительный или осуждающий.
- Эйгеры, прошу, занимайте свои места – продолжим заседание, - Просперо прервал затянувшуюся паузу и тут же придержал за плечо Раша, собравшегося уже было покинуть зал.
- Эйгер Раш, согласно положению двадцать два Кодекса Штальмайера, Вы как официальный фаворит Его Высочества имеете право присутствовать на заседаниях Большого Государственного Совета. Вы можете занять свободное место рядом с бароном Вейленштадским. А по окончании Совета, у меня будет к Вам несколько вопросов…
* * *
Всю оставшуюся часть заседания совета Раш откровенно проскучал. Он остался в надежде услышать что-то новое о захватчиках, но, видимо, эти вопросы, в числе других первостепенных, обсуждались еще до его появления. Паренек, скорее всего, задремал бы где-то между докладом о ходе уборки урожая и предложениями по улучшению системы зимнего отопления, если бы не постоянная ноющая боль в иссеченных розгами ягодицах, не дававшая ему ни секунды покоя. Юноша все время вертелся, стараясь поудобней устроить свой пылающий зад на жестком кресле, чем вызывал недовольные взгляды двух чопорных пожилых чиновников справа и слева от себя.
По окончании совещания, когда офицеры и сановники начали расходиться, что-то вполголоса обсуждая между собой, к Рашу подошел Просперо с простым синим блокнотом в руках.
- Эйгер Раш, в мои обязанности входит иметь насколько возможно подробную информацию обо всех обитателях замка. Не могли бы Вы сообщить мне о себе все, что посчитаете возможным.
- Ну, мне восемнадцать лет. Родился на Эуламе. Учился в школе. Родители умерли. У меня есть сестра, но ее недавно похитили захватчики. Рост средний. Волосы темные. Особых примет не имею, кроме… - юноша оглянулся через плечо, - двадцати рубцов на заднице, которых Вы мне сегодня обеспечили. Ну, что еще? А! Люблю пирожки с острым сыром и у меня встает пять-шесть раз за день!
- … пять-шесть раз в день… - Просперо невозмутимо продолжал строчить в своей книжечке, - Вредные увлечения, привычки?
- А? Да, вроде, нет… хотя… вот! Обожаю трахаться с Дэйвидом, герцогом Атлумским!
- … с Дэйвидом, герцогом Атлумским. Все? Благодарю за информацию, эйгер Раш.
- Послушайте, зовите меня айе*** Раш или просто Раш, а? «Эйгер Раш» меня называл только учитель в школе, когда собирался выпороть.
- Хорошо, айе Раш, я тоже буду называть Вас «эйгер Раш», только когда соберусь Вас выпороть.
- А Вы что, можете просто так, по собственному желанию, меня выдрать?
- Как кентеро замка Насау, я могу высечь любого юношу в возрасте до двадцати четырех лет, находящегося в пределах замка. Включая эйгера Дэйвида.
- Выдрать Дэйва? Ничего себе! Но он же Ваш сюзерен! Это он отдает Вам приказы.
- Да, я выполняю приказы эйгера Дэйвида, как герцога Атлума, но, как кентеро, я имею право выпороть его, если останусь недоволен его поступками или неподобающим поведением.
- Ух, ты! И часто Вы спускаете с Дэйва штаны?
- Последнее время очень редко. Эйгер Дэйвид очень серьезный и ответственный юноша... по крайней мере, - уголок рта Просперо дернулся, кажется, впервые с начала разговора, или Рашу только показалось? - был до Вашего появления.
* * *
Когда Раш, дважды едва не заблудившись в хитросплетениях коридоров и многократно прокляв всех строителей дворцов скопом и конкретных, возводивших Насау в частности, добрался-таки до личных покоев герцога, Дэйвид уже без камзола и сапог валялся на нерасстеленой кровати, закинув руки за голову и водрузив ноги на резную спинку.
Юноша с интересом разглядывал «берлогу» друга, которой предстояло на ближайшие дни стать и его спальней. Не смотря на обилие дорогих вещей, жилище юного герцога Атлумского представляло собой скорее приют воина и путешественника, чем сибарита. На стенах были развешены охотничьи ружья и боевые клинки. Вдоль стен выстроились переполненные книжные шкафы. Столик у окна был завален картами со сделанными от руки пометками.
Раш тоже поспешил сбросить ботинки и с наслаждением погрузил босые ступни в густой ворс эшлендского ковра.
- Ну что, - окликнул его Дэйвид, не вставая с кровати, - еще живой после Больного Совета? А мне вот все это приходится выслушивать по два раза в неделю. А есть еще Малый Совет – в него входят главы разных секретных служб и разведок. Кстати, сегодня на нем будем обсуждать тебя. Секретные службы обязаны иметь подробную информацию о каждом новом придворном.
- А-а! Так вот почему Просперо расспрашивал меня о моих привычках и все такое…
- Так это он тебя столько мучил? – вдруг заинтересовался Дэйв.
- Да нет! Я больше проплутал по этому вашему лабиринту. Думал никогда не найду твое логово!
- Это я виноват – забыл, что ты здесь впервые.
- Да ладно! Я ведь все же добрался, - Раш устроился в ногах герцогского ложа, подогнув под себя ногу, минуту помолчал, колеблясь, но потом любопытство все-таки взяло верх - Слушай, Дэйв, мне тут этот твой кентеро Просперо сказал… я не знаю – может пошутил – хотя на шутника он не слишком смахивает… А правда, что он может тебя выпороть?
- Угм, - Дэйвид кивнул сразу, хотя и без особого удовольствия. Потом внимательно взглянул на паренька, привычно чуть сощурив глаза.
- А ты вообще знаешь кто такой кентеро, айе Раш?
- Ну, кажется, это что-то вроде «наставник», «воспитатель» на древне-селапалийском…
- В общем верно. Первоначально кентеро и были наставниками детей из правящих династий. Но потом их роль значительно изменилась. Ты, может быть, слышал, что раньше любой подданный имел право напрямую обратиться к правителю с жалобой или прошением. Это работало, пока владения были мелкие и редконаселенные. Но по мере того, как феоды объединялись в герцогства, а затем в княжества, их население стремительно увеличивалось и монархи физически не могли принять всех просителей. Тогда и было принято решение предать все дела, связанные с несовершеннолетними жителями (а такими считались все, не достигшие двадцати четырех лет) в ведение кентеро. Ведь в наставники своим сыновьям князья всегда выбирали наиболее достойных и преданных приближенных. Более того, в отсутствие сюзерена кентеро становились фактическими правителями государства. Ведь хотя решения принимал оставшийся за отца наследник, его наставник имел полное право сурово наказать парня, если тот позволял себе слишком большие вольности. А чтобы выпоротые княжичи не бежали каждый раз жаловаться вернувшимся из отлучки родителям, было установлено, что даже сам правитель не вправе оспорить наказания, наложенного кентеро на несовершеннолетних жителей княжества. Позже все дела, касающиеся простых горожан и селян, перешли в юрисдикцию судов, но в феодальных замках и поместьях власть кентеро по-прежнему непререкаема.
- Но ведь ты же сам являешься правящим монархом! – пожал плечами Раш.
- Да, в моем случае случился юридический казус. Как правило, наследники восходят на престол во вполне зрелом возрасте. Но мой отец погиб, когда мне еще не исполнилось восемнадцать. Так что эйгер Просперо еще четыре с лишним года будет иметь неоспоримое право высечь меня, - Дэйвид криво улыбнулся, - когда посчитает необходимым.
- Ни фига себе! - Раш запустил пятерню в свою густую черную шевелюру, - А я то, когда мне стукнуло шестнадцать, заявил эйгеру Берду, нашему школьному учителю, что уже слишком взрослый, чтобы меня пороли.
- Пойми, айе Раш, это вы у себя там, на захолустном Эуламе, можете жить как хотите, а здесь, в Серединных Княжествах, всё подчиняется правилам, составленным еще четыреста лет назад. По крайней мере, - Дэйвид чуть запнулся, - в дворянских замках это именно так.
- Ничего себе! – паренек почесал переносицу, обдумывая услышанное, - Так может у тебя и право первой ночи есть?
- Формально – да, - молодой герцог, кажется, немного смутился, - хотя ни я ни отец никогда им не пользовались. А вот в соседнем Интаре, разведчики говорят, князь Эдвард не гнушается его использовать. Причем частенько в постели у него оказываются оба новобрачных… Не то, чтобы мне все это нравилось, но старые обычаи очень крепки. Ты не представляешь, какой вой поднимают всё это поросшее мхом старичье, стоит мне только заикнуться об отмене любой, даже самой нелепой традиции. Из каждого угла тут же доносится ворчание о подрыве устоев, о том, что я еще слишком юн, чтобы руководить государством. И именно потому, что права кентеро касаются моей собственной задницы, они будут последним, что я попытаюсь изменить… Тем более, что эйгер Просперо не злоупотребляет своими возможностями.
Оба юноши замолчали. Раш пытался уложить в голове всю эту новую информацию о политической ситуации в Атлуме, а Дэйвид мысленно погрузился в какие-то свои проблемы.
- Ладно, заболтался я тут с тобой. Располагайся, чувствуй себя как дома. Я приду сразу после Малого Совета, - молодой герцог нехотя снова натянул камзол и сапоги и вышел из комнаты, оставив друга размышлять в одиночестве.
* * *
«Что этот щенок себе позволяет! Вырос как репей в своем захолустье. Ни манер, ни субординации, ни вообще хоть какого-то представления о приличиях…» - Дэйвид быстро шагал по знакомому коридору, непроизвольно сжимая и разжимая кулаки.
Перед дверью в свои покои юноша приостановился и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь хоть как-то вернуть самообладание. Удалось лишь частично.
Раш в одних трусах валялся на животе на закрывающем почти весь пол спальни пушистом ковре и с любопытством рассматривал старинное охотничье ружье с серебряной инкрустацией на прикладе. На стройных ляжках мальчишки отчетливо виднелись припухшие следы от недавних ударов розгами. Появление друга он приветствовал радостной открытой улыбкой.
Молодой герцог уставился на Сайкса с чувством какого-то недоверчивого восхищения. Весь накопившийся гнев мгновенно куда-то вытек, и его место заняло чувство вины за причиненную другу боль. И Дэйвид заговорил с Рашем совсем не тем тоном, которым собирался еще минуту назад.
- Ну, и что ты, чудо природы, наговорил сегодня Просперо? Ты заешь, что он зачитал все твои «показания» на малом совете!
- Ну, так я вроде потому ему и рассказывал, что он попросил… Погоди! Он зачитал ВСЕ?!
- Да, ВСЕ! Включая твои… вредные привычки.
- Ух ты! – паренек сдавленно хихикнул, - Ну, дает этот твой эйгер Просперо! Что прямо так и сказал, что я люблю с тобой…
- Да, прямым текстом, слово в слово. Даже твои любимые обороты не пропустил.
- Да брось, Дэйв! Чего ты так распсиховался? Ну что тут такого? Не думаю, что кто-то попытается подкупить меня сырными пирожками. Да и насчет… - паренек лукаво усмехнулся, - вредных привычек, раз уж ты официально объявил меня своим фаворитом, то у твоих министров хватит ума догадаться, что мы с тобой ночью не в шахматы играть будем. Ну а что касается моих стояков, то пусть хоть весь Атлум об этом знает – мне по фигу!
- Важно даже не столько то, ЧТО он сказал, - герцог скинул камзол и устало опустился на ковер рядом с другом, - а ПОЧЕМУ он это сказал. Раш, неужели ты еще не понял, что кентеро может превратить жизнь любого парня в замке в настоящий ад. Если ты ему не понравился или он посчитает, что твое присутствие отрицательно влияет на выполнение мной моих обязанностей, то ничто и никто, даже я, не спасет твою задницу («да и мою тоже») от регулярных свиданий с его ремнем или розгами.
- Да ладно! – Раш пребывал в такой эйфории от примирения с другом, что просто не мог воспринимать какие-либо проблемы серьезно, - Я вообще люблю спать на животе. Кстати! А то, что мы с тобой сегодня устроили в зале, не считается «предосудительным» или «безответственным»?
- Вот через пять минут и узнаем, - зловеще усмехнулся Дэйвид, бросив мимолетный взгляд на большие настенные часы.
- А что будет через пять минут?
- Ровно в восемь эйгер Просперо собирает в своем кабинете всех провинившихся. Впрочем, тебе беспокоиться нечего. Наш кентеро гуманист: он никогда не назначает повторную порку тому, кто уже схлопотал свое сегодня.
Как будто в подтверждение слов герцога раздался несмелый стук в дверь и на пороге появился слуга в красно-синей ливрее, чувствовавший себя явно не в своей тарелке.
- Ваше Высочество, - промямлил бедняга, - эйгер кентеро велел… то есть пригласил… Вас к себе в кабинет… Прямо сейчас.
Дэйвид взмахом руки отпустил несчастного слугу, потянулся, как будто разминая затекшие руки и ноги, и не спеша направился к двери.
- Эй, я с тобой! – вскинулся темноволосый парнишка, поспешно вскакивая с ковра и выуживая из-под кровати ранее скинутые штаны.
- Тебе-то зачем? Хотя, - герцог криво усмехнулся, - пожалуй, это будет только справедливо. Я сегодня приказал высечь тебя, а ты полюбуешься, как будут пороть меня. Тогда пошли быстрей. Просперо не любит, когда опаздывают. А последствия – сам понимаешь…

* Кентеро – «Наставник», «Управляющий» - чиновник, отвечающий за обучение и наказания несовершеннолетних жителей замка, крепости.
** Эйгер – «Уважаемый» - 1) обращение к взрослому мужчине; 2) уважительное обращение к мужчине независимо от возраста.
*** Айе – «Мальчик», «Подросток» - 1) обращение к юноше, не достигшему совершеннолетия; взрослыми иногда употребляется с пренебрежительным оттенком 2) дружеское обращение друг к другу у подростков.

Catpaw

Кентеро* замка Насау . Часть1

Кентеро* замка Насау . Часть1
Героев этой истории, Раша и Дэйвида, я позаимствовал из компьютерной РПГ "The Last Remnant”. В саму игру я не играл, так что заранее извиняюсь перед всеми ее поклонниками за несоответствия характеров героев, их речи, взаимоотношений и окружающих их реалий с миром "The Last Remnant”. Мне просто понравились эти ребята, я взял их портреты и краткие биографии с сайта игры и переместил их в свой мир (надеюсь, Раш и Дэйвид меня за это простят). Кстати, там же, на сайте, есть коротенький ролик их первой встречи.
Итак:
РАШ САЙКС. 18-летний парнишка из небольшого поселка на острове Эулам. Он вырос вдалеке от перипетий большой политики и «носит свое сердце на рукаве» - горяч, открыт и несколько наивен. И «всегда играет по своим собственным правилам». После похищения сестры «захватчиками» отправился на ее поиски.
ДЭЙВИД НАСАУ. 19-летний правитель государства Атлум (я произвел его из маркизов в герцоги). Как правило, не по годам сдержан и расчетлив, но порой молодость берет свое и Дэйвид лично участвует в боевых и разведывательных операциях войск герцогства.
Все дальнейшее – плод моей собственной фантазии.
@ @ @ @ @

Предыстория.
Во время одной из свих разведывательных вылазок Дэйвид наткнулся на Раша, странствующего в поисках сестры. Сперва объединившиеся против общего врага, со временем юноши начали испытывать друг к другу симпатию, позднее переросшую в искреннюю дружбу. Но потом последовал разрыв, вызванный, главным образом, горячностью Раша и его неспособностью понять, что у Дэйвида помимо желания помочь другу есть еще обязанности перед его страной, которыми он не может пренебрегать. Позднее, осознав свою неправоту, Раш добрался до замка Насау чтобы извиниться и попытаться восстановить то, что невольно разрушил. Но это может оказаться не так просто…
* * *
* * *
* * *
- И еще, у вас просит аудиенции некий Раш Сайкс, - церемониймейстер закончил доклад и почтительно замер в ожидании высочайших указаний.
Итак обычно невозмутимое лицо молодого герцога Атлумского, казалось, превратилось в каменную маску. Несколько секунд прошло в тишине, как будто юноша выдержал какую-то внутреннюю борьбу, но когда он заговорил, голос его мог, казалось, заморозить воду разом во всех многочисленных прудах дворцового сада.
- Хорошо, я приму его, когда у меня появится свободная минута. Пусть ждет в приемной.
* * *
Раш в очередной раз переступил с ноги на ногу, тяжело вздохнул и взъерошил свои жесткие темные космы. Сколько, интересно, он тут уже ждет? Полчаса? Час? Сесть ему никто не предложил, а когда он сам было попробовал примоститься прямо на полу, то заработал такой укоризненный взгляд от одного из замерших у дверей стражей, что тут же поспешил вскочить.
«В конце концов, они-то стоят здесь гораздо дольше и не шелохнутся. Значит, и я могу потерпеть», - уговаривал паренек сам себя.
На самом деле его угнетала не столько физическая усталость, сколько неопределенность. По дороге сюда все казалось так просто! Он придет, встретится с Дйвом, извинится перед ним за то, что наговорил тогда сгоряча. Конечно, Дэйв его простит. Ведь это Дэйв! Они столько пережили вместе. Они стали почти как братья, а в чем-то даже ближе чем братья. А может Дэйвид на него уже и не злится? Просто улыбнется, хлопнет по плечу и скажет: «Брось, айе** Раш, я уже давно все забыл. Лучше расскажи, где ты шлялся все это время?» Ну а если Дэйв все еще дуется, то пусть даст в ухо. Да! Раш даже не будет уклоняться. Просто встанет, протянет руку и скажет: «Мир?» - и Дэйв улыбнется и ответит: «Мир!» Но сейчас, в этом огромном старинном замке, где каждая статуя, казалось, смотрела на неизвестно как затесавшегося сюда мальчишку-провинциала с немым неодобрением и укором, уверенность его таяла с каждой минутой.
Наконец, когда измаявшийся парень уже собирался наплевать на стражей и постучаться в ненавистную дверь, та отворилась и на пороге появился совершенно седой, хотя еще не старый мужчина в сером сюртуке с гербом Атлума на отвороте.
- Эйгер*** Раш Сайкс, - в голосе придворного не было даже искры эмоции, - Его Высочество, Дэйвид Нассау, герцог Атлумский, соизволит принять Вас.
Юноша чуть ли не вбежал в распахнутую дверь… и затормозил так резко, что чуть не растянулся на натертом до блеска паркете. Малый зал приемов и совещаний был ярко освещен двумя огромными хрустальными люстрами. Вдоль стен стояли, тихо переговариваясь, десятка полтора людей в сюртуках и мундирах различного покроя (как Раш узнал впоследствии, Дэйвид решил принять его в перерыве заседания Большого Государственного Совета). Сам молодой герцог сидел в кресле с высокой спинкой у дальней стены зала. На самом деле помещение было не так уж велико, но в тот момент ошеломленному пареньку показалось, что их разделяет как минимум шагов двадцать. Но больше всего его сразил сам вид Дэйвида. Раньше Рашу приходилось видеть друга в походной форме атлумских рейнджеров, порой покрытой грязью после марш-бросков и долгого сидения в засаде или кровью после схватки, со встрепанными ветром, а то и рукой самого Раша светлыми волосами, чистящим оружие или поглощающим кашу у костра из одного котелка со своими спутниками. Теперь же перед ним предстал молодой правитель, аристократ до мозга костей в украшенной изысканным золотым шитьем одежде и начищенных до зеркального блеска сапогах. Но главное – взгляд, холодный и равнодушный, устремленный, казалось, на что-то у тебя за спиной. Этот взгляд как будто выкачивал из юноши волю и делал ватными ноги…
Рашу пришлось собрать все свое мужество, что бы сделать шаг вперед.
- Привет, Дэйв.
- Двадцать розог за непочтительное обращение к герцогу. Эйгер Просперо, проследите.
Прежде чем до паренька дошел смысл, только что произнесенным безразличным тоном слов, двое стражников, каждый выше его почти на голову, выволокли его из зала. Вышедший следом седой тип в сером сюртуке плотно прикрыл за собой двери и Раш так и не увидел изумленных взглядов, которыми обменивались присутствующие. Формально, конечно, герцог был прав, но никто не мог припомнить, чтобы их всегда сдержанный юный правитель назначал столь суровое наказание за нарушение этикета, тем более в отношении чужеземца. По правде говоря, старики даже частенько ворчали на то, что «молодой эйгер Дэйвид» слишком пренебрежительно относится к завещанным поколениями предков правилам и позволяет себе слишком свободно общаться с простолюдинами.
* * *
Оказавшись в уже знакомом коридоре, Раш вырвался из рук стражников. Те попытались было снова скрутить его, но по мановению руки молчаливого Просперо отступили в стороны и потом лишь сопровождали юношу, время от времени подталкивая его в нужном направлении.
Машинально спускаясь по узкой винтовой лестнице и выходя во внутренний двор замка, Раш все еще пытался привести в порядок свои путающиеся мысли. Происходящее не укладывалось в голове. Дэйв велел его высечь! Нет, он был бы готов к побоям и даже пыткам, попади он в руки врагов. Но быть отправленным на порку тем, кого он считал самым близким после сестры человеком!? Конечно, у Дэйвида есть все основания злиться, может быть даже дать пару раз в морду, но этот холодный чужой взгляд, это брошенное безразличным высокомерным тоном «Двадцать розог»!
Тем временем их маленькая процессия пересекла полный тренирующихся солдат внутренний двор, но не направилась, как предполагал паренек, в одно приспособленных для телесных наказаний подсобных помещений. Конвоиры довольно грубо толкнули мальчика к низкой деревянной скамье, намертво вкопанной в утрамбованную землю плаца в паре метров от северной стены. Раш непонимающе оглянулся.
- Ложитесь, эйгер Раш. Чем скорее мы покончим с этой неприятной процедурой, тем скорее вы сможете вернуться на аудиенцию. Время эйгера герцога очень дорого, - в голосе Просперо эмоций было не больше, чем если бы он предложил гостю позавтракать.
«Великие артефакты! Меня что, будут драть прямо здесь, на глазах вот у них у всех? – вспыхнуло в голове юноши, когда он как под гипнозом стаскивал ботинки и послушно плюхался животом на «гостеприимную» лавку, - Ну, удружил, айе Дэйв, нечего сказать!»
Хотя, разве он сам щадил самолюбие друга, когда выкрикивал те слова там, в захудалой гостинице на окраине Эшленда? Разве сдерживался, выплескивая свою несправедливую обиду? А ведь за тонкой стенкой сидели атлумские рейнджеры. Не какие-то незнакомые солдаты, а товарищи по оружию, подчиненные Дэйвида, которыми ему предстояло командовать. Да удивительно скорее то, что Дэйв не велел высечь его прямо там, во дворе корчмы!
Стражники, тем временем, умело прикручивали к лавке вытянутые вперед руки юноши. Солдаты, оставив свои занятия, собирались вокруг, чтобы не пропустить любопытное зрелище.
« Хорошее еще, что пороть будут не по голому телу», - мелькнуло в голове у паренька и словно в ответ на эту мысль чьи-то руки ухватились за пояс его низко сидящих на талии джинсов и неумолимо потянули их вниз. Первым порывом было попытаться сопротивляться, но тут Раш представил, как смешно и унизительно он будет выглядеть, извиваясь и брыкаясь с привязанными руками, и позволил мучителям избавить себя от нижней части одежды. Тут же стало зябко: порывы холодного осеннего ветра обдували обнаженное тело, покрывая кожу на ногах и ягодицах мелкими пупырышками. Это не укрылось от внимания непрошеных зрителей, и кое-кто из солдат поспешил предложить такие способы согреть юношу, что бедняга почувствовал, что его уши запылали как фонари. Мальчик с надеждой глянул на Просперо, но тот, сложив руки на груди и уперев взор куда-то в сторону, напоминал собой памятник безразличию.
«Ну, чего им еще нужно? – с тоской думал Раш, стараясь поудобней улечься на жесткой лавке, - Ждут, пока я замерзну настолько, что сам начну просить начать порку, чтобы согреться?»
Наконец хлопнула дверь и, вывернув голову, парень увидел человека, спешащего к ним через двор. Незнакомец был худ, почти совершенно лыс и вид имел крайне недовольный.
- Эйгер доктор, - обратился к нему Просперо, когда тот подошел вплотную, - прошу Вас подтвердить, может ли эйгер Раш вынести без вреда для здоровья двадцать ударов тяжелой розгой по обнаженному телу.
- Может, конечно, - скривился доктор, едва взглянув на распростертого Раша, - и двадцать и сто двадцать, если потребуется. И стоило ради такой ерунды отрывать меня от обеда? Уж Вы-то, эйгер Просперо, с Вашим опытом…
- Меня интересует не Ваша эмоциональная оценка, эйгер Нэш, а выполнение официальной процедуры, предусмотренной положением тридцать семь, параграфом пять Кодекса Штальмайера о произведении телесных наказаний над лицами, не достигшими совершеннолетнего возраста. Хочу напомнить, что это входит в круг Ваших профессиональных обязанностей.
Несмотря на то, что все эта сентенция была произнесена без малейших эмоций, ровным негромким голосом, доктор явно почувствовал себя неуютно. Пожав плечами, он шагнул к скамье и Раш почувствовал прикосновение холодных пальцев к своим голым ягодицам. Руки врача небрежно пробежались вверх-вниз по гладким полушариям и бедрам паренька и потом бесцеремонно направились в ложбинку между холмиками. Мальчик инстинктивно сжал ягодицы и сразу получил болезненный шлепок по мягкому месту.
- Ну-ка, раздвинь ноги и расслабь задницу, айе Раш, - недовольно проскрипел Нэш, - если не хочешь заработать лишний пяток «горячих». Я не собираюсь из-за тебя есть холодный суп.
- Эйгер доктор прав, молодой человек. За препятствие исполнению телесного наказания Вам может быть добавлено от одного до семи дополнительных ударов, - тут же дал справку невозмутимый Просперо.
Раш поспешил выполнить приказ и врач не особенно нежно ощупал его самые интимные части тела. Это послужило поводом к новой серии шуток солдат, и мальчик почувствовал, как краска опять заливает его щеки и уши.
«Хоть бы окна приемного зала выходили на другую сторону, - сгорая от унижения, подумал Раш, - пусть мне всыплют вдвое больше розог, лишь бы Дэйв не видел всю эту… процедуру».
Тем временем Нэш, наконец, закончил обследование и желчно доложил, что мальчишка готов получить свои двадцать ударов, чего доктор ему от всей души и желает.
- Ну что ж, - удовлетворенно кивнул Просперо, - капрал Дарко, приступайте.
Раш вывернул шею, чтобы через плечо взглянуть на экзекутора и внутренне похолодел. До него только сейчас дошел смысл термина «тяжелые розги». «Инструмент», который сейчас пробовал на гибкость оголившийся до пояса коренастый крепыш с квадратным подбородком, был как минимум в полтора раза длиннее и вдвое толще тех прутьев, которыми любил угощать его зад школьный учитель Берд.
«Ой-ей! – мелькнуло в голове у юноши, - кажется, я понимаю, почему им потребовалось присутствие доктора…»
Впервые Раша посетила мысль, что предстоящая порка станет для него тяжелым испытанием не только в моральном, но и физическом смысле. До этого ему казалось, что мужественно вынести двадцать розог не составит большого труда. Ведь в школе он порой получал гораздо больше! Но теперь он начал осознавать разницу между поркой провинившегося школяра и серьезным телесным наказанием.
Впрочем, времени на дальнейшие размышления у паренька уже не осталось. Один из солдат ухватил ношу за щиколотки и крепко прижал их к скамье, таким образом, почти полностью лишив подвижности, другой задрал до плеч куртку с рубашкой, еще больше обнажая его тело. Капрал, будто примериваясь, провел несколько раз прутом по предоставленной в его полное распоряжение мишени и, отступив на шаг, со всей силы хлестнул розгой по невольно сжавшимся упругим ягодицам в том месте, где они переходят в бедра.
Сперва боль показалась Рашу вполне терпимой - не сильнее, чем от школьной розги – но он не успел еще этому порадоваться, как в следующий момент она накатила обжигающей волной, заставляя стройное обнаженное тело рвануться что было сил. Если бы не руки солдата, стальными клещами вцепившиеся в его щиколотки, юноша наверняка слетел бы со своего ложа. Раш замычал сквозь стиснутые зубы и замотал из стороны в сторону головой, как пытающийся избавиться от узды конь. На его счастье Дарко не спешил нанести следующий удар, давая жертве перевести дух. Капрал занес руку лишь когда юноша перестал метаться и снова распластался на лавке. Теперь розга полоснула прямо посередине ляжек, перечеркивая их быстро вспухающим багровым рубцом.
Обнаженное тело юноши вновь выгнулось дугой, насколько это позволяла железная хватка на его ногах. Чтобы не заорать от боли парень вцепился зубами в воротник куртки и решил не выпускать ее до самого конца порки. Пусть делают, что хотят, но воплями и просьбами о пощаде он себя не опозорит!
Следующие три или четыре удара розги пришлись на упругие ягодицы мальчика, прочертив на гладкой коже три параллельные пылающие полоски. Да каждый из этих ударов стоил дюжины розог в исполнении учителя Берда!
Тем временем, видя, что юнец немного освоился, Дарко несколько ускорил темп порки, что отнюдь не повлияло на ее качество. Длинный и гибкий прут то с характерным хлопающим звуком впивался в подрагивающие беззащитные полушария, то спускался на стройные бедра юноши, добавляя к уже наливающимся фиолетовым старым рубцам свежие следы от своих жгучих «поцелуев». Отсчитав мальчишке ровно половину, капрал сменил измочаленную лозу на заранее приготовленную новую и окинул свою жертву удовлетворенным взглядом специалиста. Еще недавно белые задница и ляжки парня теперь приобрели красноватый оттенок, на котором четко выделялись десять бордово-синих припухших полосок.
«А молодцом держится сосунок, - с одобрением знатока подумал вояка, поудобней перехватывая новую розгу, - не всякий взрослый выдержит десять «тяжелых» без единого крика! Ну что ж, айе Раш или как тебя там, продолжим!»
Несчастный юноша этого краткого перерыва даже не заметил. От нестерпимой боли он забыл, что собирался считать удары, и сейчас гадал - сколько еще ему предстоит вытерпеть: три? пять? восемь? Вроде бы он получил уже больше десятка… Вытерпеть еще один… И еще… Когда же это кончится?! Они же мне все мясо с задницы сдерут!
Надо, однако, сказать, что Дарко был опытным экзекутором и, хотя юному Рашу казалось, что все его ягодицы и бедра изодраны в клочья, на самом деле новые рубцы ложились строго параллельно предыдущим и кожа нигде не была даже рассечена до крови.
Наконец, последний – двадцатый – удар опустился на распластанное на скамье обнаженное тело и капрал отправил истрепанный о молодую плоть прут к его уже сослужившую службу собрату.
Доктор, на этот раз для разнообразия без напоминаний, повторил предшествующую порке процедуру, ставшую однако в связи с плачевным состоянием ягодиц и ляжек парня гораздо болезненней. С другой стороны, теперь Раш не чувствовал никакого смущения – все его силы и внимание уходили на сдерживание подступавших к горлу слез. Эйгер Нэш же, похоже, получал удовольствие, когда причинял юноше дополнительную боль, стискивая наиболее пострадавшие места на его иссеченном теле. Наконец и эта пытка закончилась, и мальчик смог немного перевести дух.
Раш с удивлением отметил, как изменилось за время порки отношение к нему солдат. Вместо плоских шуточек теперь он слышал в основном сочувственные и одобрительные комментарии. Тот, кто отвязывал пареньку руки, ободряюще потрепал его по голове. Другой подал сорванную ранее одежду и дружески хлопнул по плечу. Юноша не без гордости понял, что тем, как держался во время жестокого наказания, он, похоже, сумел завоевать расположение этих суровых воинов.
Наконец, Раш закончил приводить в порядок свой костюм и, прихрамывая на обе ноги (каждый шаг отдавался вспышкой боли в и без того пылающей заднице), последовал за Просперо обратной дорогой к малому залу приемов.
Пока седой придворный докладывал о его возвращении, юноша пытался решить, как ему вести себя с Дэйвидом. Никакой злости на друга за столь суровое наказание он, как ни странно, больше не испытывал. Скорее он чувствовал некоторое облегчение, как будто искупил свою вину за те глупые и несправедливые слова, брошенные там, на постоялом дворе. Но вот согласен ли с этим Дэйвид? Благоразумие подсказывало не повторять прежней, столь дорого обошедшейся его заднице, ошибки и обращаться к герцогу Атлумскому со всей возможной учтивостью. Но как же быть с этими льдинками в глазах друга? Их не растопить официальными приветствиями и вежливыми словами.
«А, будь что будет! – решился наконец юноша, - в конце концов, не четвертуют же меня за несоблюдение дворцового этикета!»
* * *
- Привет, Дэйвид…
- Двадцать розог за непочтительное обращение к герцогу.
«Как в повторяющемся кошмарном сне!»
- Погоди, Дэйв! – Раш безуспешно попытался вырваться из железной хватки вцепившихся ему в плечи солдат. Его повергала в отчаяние даже не столько перспектива уже второй жестокой порки в течение часа, сколько все тот же безразлично-холодный тон, каким был отдан приказ. Все те же источающие холод глаза на безучастном лице (неужели бывшего?!) друга.
- Я знаю, что виноват! Я вел себя как упрямый зургот****. Прости меня! Если хочешь, сдери с меня шкуру на перчатки или выстави голым на площади, но только не прогоняй меня, Дэйв! Прости-и-и!!!
- Стойте! – по взмаху руки Дэйвида стражники тут же отпустили Раша и замерли в двух шагах в ожидании дальнейших приказаний.
Все с тем же каменным лицом молодой герцог встал из кресла и подошел к юноше вплотную, так что их лица почти соприкасались. Раш даже почувствовал дыхание Дэйвида. Пареньку стоило огромных усилий не отвести взгляда от этих, казалось, просвечивающих его насквозь голубых глаз. Он был готов к пощечине или удару в поддых, но после нескольких, как будто растянувшихся в бесконечность, секунд юный герцог вдруг рывком прижал его к себе и стиснул с такой силой, что у мальчика чуть не треснули ребра. В этот момент Раш понял, что значит выражение «гора с плеч упала».
- Ты был упрям, как целое стадо зурготов, - и шепотом, в самое ухо, - Мне очень не хватало тебя, айе Раш.
- Мне тебя тоже, айе Дэйв… - и тоже шепотом, в щекочущие нос белые пряди, - Особенно по ночам…
Дэйвид резко отстранил паренька на расстояние вытянутой руки, снова пристально уставившись тому в глаза.
- Что, опять непочтительное обращение, - Раш ничего не мог поделать с глуповатой счастливой улыбкой, поселившейся у него на лице, - Но сегодня ночью ты сможешь наказать меня по всей строгости закона.
- Еще чего! Кара за такое преступление должна последовать незамедлительно, - Дэйв бросил через плечо мимолетный взгляд на замершего с невозмутимым лицом Просперо, - Эйгеры, мы прервем наше совещание на полтора… нет, два часа. Жду Вас здесь, в зале, в 15:37 ровно.
* * *
* Кентеро – «Наставник», «Воспитатель» - чиновник, отвечающий за обучение и наказания несовершеннолетних жителей замка, крепости в Серединных Княжествах.
** Айе – «Мальчик», «Подросток» - 1) обращение к юноше, не достигшему совершеннолетия; взрослыми иногда употребляется с пренебрежительным оттенком 2) дружеское обращение друг к другу у подростков.
*** Эйгер – «Уважаемый», «Почтенный» - 1) обращение к взрослому мужчине; 2) уважительное обращение к любому мужчине независимо от возраста.
**** Зургот – тягловое животное, напоминающее покрытого чешуей осла. Отличается исключительным упрямством.

Catpaw