Порка в 14 лет при свидетелях

Жара. Череда островов. Один из островов на Волге. Семья моего брата и я спасаемся от жары как можем. Я взял лодку и поплыл к другому острову. Это ведь понятно. Мальчику хочется побыть одному, быть самостоятельным. И тем более столько романтики...
Ты один, остров твой, прям как Робинзон. Доплыв до острова, я оставил лодку и веселье. Вот она свобода. Кто этого не испытал, тот не поймет. Я валялся голым на берегу, гулял по зарослям этого небольшого острова, был хозяином этого острова. Прошло много времени, начало темнеть. Плыть обратно не хотелось, но было уже поздно. Я пошел к берегу, где оставил лодку. И тут начались проблемы. Лодку смыло течением. Я, вроде бы загнал ее на мель, не должно ее смыть, но ее не было. Я только потом осознал, что пережили родители моего брата. А пока я остался один на острове. Наконец я стал Робинзоном, но что-то был этому не рад. Уже луна ярко освещала мне этот остров, которым я только что наслаждался. И теперь я был ему не рад. И самое главное, я не знал как мне быть. Если ты был на Волге, то ты знаешь, ее размеры, особенно в той ее части, где есть острова.
Я не видел берегов. Мой остров и я. Я впал в панику, когда осознал серьезность своего положения. Где меня искать, как и кто будет это делать. Лодка у нас была одна. Про голод я даже и не вспомнил.

Про то, как меня выпороли.

Хочу рассказать о случае, произошедшим со мной недавно. Я никогда бы не мог представить, что такое случится со мной в стенах родной школы. Я учусь в девятом классе. У нас обычная московская школа, где не может быть никакого телесного наказания. Так,я думал,. до недавних пор. Дело в том, что в нашей школе есть подвал, куда некоторые наши пацаны лазеют курить. Конечно, нас оттуда гоняют, но все- равно, изредка, завучиха кого-нибудь там отлавливает и выпроваживает. В тот злополучный час мы оказались там с тремя пацанами из моего класса. Перемена уже близилась к концу и пора было собираться. Мои друзья направились на урок, а я остался докурить сигарету. Но уже выходя, я ,вдруг, лоб в лоб, столкнулся с внезаапно появившимся охранником нашей школы. За ним, оказывается, был и другой. Это были парни лет 25 в камуфляжной форме. Первый из них толкнул меня назад и заорал, что нас не раз предупреждали не лазить в подвал. Я смотрел в пол, не зная, что сказать. Я думал, что сейчас они отведут меня к директору, и опять проблем не оберешься. Они так и пригрозили, но вдруг второй сказал: нет, мы его выпорем. От удивления, я даже бросил на него взгляд.

Наказание 22 летнего парня за 4 дневную встречу нового года. Автор Славик

Со мной это произошло не давно. Я ушел встречать новый год с друзьями и пропал на 4 дня. Родителям не перезванивал,мобильник мой молчал. Они сбились с ног, обзванили всех кого могли. И тут я нарисовался вечером на пятый день после ухода из дому. Не трудно представить их состояние. И хотя мне недавно исполнилось 22 года и последний раз меня пороли уже давольно давно, на сей раз батя решил забыть о моем возрасте и воздать мне по заслугам. Признатся, я сам когда шел домой думал о том, что меня скорее всего выпорят, поэтому домой идти не хотелось и дальнейшее развитие событий меня не очень удивило. Отец затолкал меня в спальню, предварительно прихватив с собой толстый сетевой шнур от какого-то старого апарата. Я почти не сопративлялся и не успел опомнится, как батя перегнул меня через мягкий подлокотник дивана, джинсы остались на мне, но это не сильно облегчило мою участь, тем более,что они были в обтяжку. А может отец пожалел меня - ведь этот шнур мог бы нанести мне серьезную травму.Скажу только,что так сильно меня еще никогда не пороли. Задница моя превратилась в большой пестрый синяк.Сидеть нормально я начал сравнительно недавно. Провод, которым меня воспитывали, занял почетное место на вешалке возле входной двери, так как с этого момента батя обещал пороть меня регулярно.

Вот мой рассказ о том, как это происходит:

Ну вот. Это опять произошло. Я, 15-летний молодой человек, считающий себя уже совершенно взрослым (хотя если подумать, то понимающий, что еще совсем мальчик) лежу на своей кровати, с голой задницей и лицом, уткнувшимся в подушку. На стуле рядом с кроватью сидит моя мама. В ее руке щетка для душа (пластмассовая, из Oriflame) и этой щеткой она порет мою беззащитную попу. Если вы думаете, что щеткой для душа нельзя сильно отшлепать, то почему тогда мой зад горит огнем, и даже подушка не может заглушить мои мольбы о прощении? Не знаю, где моя мама училась искусству порки, но кажется, удары следуют именно с той ритмичностью, с которой гарантирована максимальная боль. Всего за 5-6 шлепков обрабатывается вся поверхность попы. Потом заново, и еще раз, и опять. Звук шлепков оглушителен. Причем сначала слышишь звук, и только через пару мгновений ощущаешь словно огненный плевок плюхнулся на задницу. После примерно полусотни ударов уже не чувствуешь в какую точку попы попала щетка ? бол!

Н А Ш И Ц Е Н Ы

© Влад. Гусев С-Пб, 2007

Н А Ш И Ц Е Н Ы

рассказ

– Я слушаю! Да, Марина Викторовна! Конечно! Статья…? С ней… всё… в порядке…! Разумеется…! Да… да…
(…Какая там ещё статья? – Ах, ну да, вспомнил, – хорошо ещё, что так прямо с ходу и не ляпнул в трубку…!)
– Практически – уже готова! Срок…? Срок… Ведь, крайний срок сдачи в редакцию, как я помню, – завтра…? Но – не с самого же утра…?! Ну, разумеется… Да, конечно, я понимаю, что такое – «рекламная кампания»! Да, разумеется, я понимаю, как это важно! Да, хорошо понимаю! Очень хорошо!! Нет, практически, – уже написана… Только доделывается…! Улучшается! Правится! Последние штрихи… последние… самые последние… самые-самые… Да-да, конечно, – завтра… утром… у вас… на столе… да… да… понимаю… да… понимаю… Нет-нет, я ещё не ухожу… Нет, вечером я ещё дома её обязательно посмотрю… И завтра утром – будет готова… До свидания… До завтра, Марина Викторовна…!

(…Дура! И что это ещё за тон?! Понимаю ли я, «что такое – рекламная кампания»?! Понимаю ли я, «как это важно»?! Разумеется, понимаю! Побольше некоторых!! Во много раз!!! Вот что бывает, когда бабу делают начальством! И ведь неглупая женщина… была когда-то…! Работая секретуткой… Так одуреть! И как быстро! Стоило только получить хоть какую-то руководящую должность! Хоть какую-то – власть...! Нет, – ну, говорил же я тогда шефу – нельзя баб ставить начальством… Ну, не могут они руководить…! Не-спо-соб-ны! Руководство людьми – это же чисто мужская работа!! «Проверено – опытом поколений!!!» Был та-кой слоган где-то… А где…? Не вспомнить…)

Телесные наказания . Статья из Википедии.

Телесные наказания уже были известны законам Хаммурапи, широко применялись в Римской империи. Особенно массовый характер применение телесных наказаний приобрело в период феодализма. Они были также распространены в период перехода к Новому времени, например, в Англии, по законодательству против бродяг и нищих[3], по общегерманскому уголовно-судебному уложению «Каролина».
Одним из первых, кто стал говорить о безнравственности и неэффективности телесных наказаний, был английский философ Иеремия Бентам(1748-1832). Он обращал внимание на то, что даже если количество причитающихся осуждённому ударов четко зафиксировано в законе, их реальная сила целиком зависит от палача, который может быть подкуплен, в результате чего преступник будет наказан не соразмерно тяжести своего преступления, а в соответствии со своим имущественным положением.
С конца XVIII в. страны Европы под влиянием идей Просвещения стали одна за другой отменять этот вид наказания. Первой это сделала Францияв УК 1791 г (фр.)русск. (однако окончательный отказ произошёл лишь в 1881 году). В 1820 году телесные наказания были законодательно отменены вНидерландах, в 1860 году — в Италии, в 1867 году — в Австрии и Бельгии, в 1871 году в Германии, в 1890 году — в Финляндии, в 1900 году — вЯпонии, в 1904 году — в России, в 1930 году — в Дании, в 1936 году — в Норвегии, в 1948 году — в Англии (в войсках отменены в 1881 году[4], в тюрьмах (за нападение на сотрудников тюрьмы, по приговору судьи) были отменены в 1967 году, фактически применялись до 1962 года[5][6]), в 1949 году — в Китае, в 1955 году — в Индии, в 1972 году — в Канаде[7].

Спанкинг

Спанкинг (англ. spanking — «шлёпание») — в практике BDSM телесное наказание в виде серии шлепков по ягодицам ладонью либо имитирующим её широким плоским предметом (пэддл, тыльная сторона платяной щётки, подошва тапочки и т. п.). Любителей спанкинга называют спанкерами или спанкофилами.
В рамках BDSM термин спанкинг зачастую применяется в более широком смысле как общее обозначение практики телесных наказаний, включающей в себя не только собственно шлёпание, но ипорку/флагелляцию различными инструментами и не только по ягодицам. Потому spanking нередко переводят на русский именно как порка. В английском языке существует немало слов, обозначающих виды порки или спанкинга в зависимости от применяемого инструмента наказания: whipping — порка кнутом или бичом, caning — порка тонкой тростью, flogging — порка флоггером, birching — порка розгами и т. д.
В эдалте под спанкингом понимается тематический поджанр (ниша), связанный с изображением сцен шлёпания или порки.

Стек

Стек (англ. riding crop) — тонкий гибкий стержень, чаще всего в оплётке или покрытии, с рукоятью и шлепком.
Стек длиной 75 см.
В зависимости от длины ствола и вида шлепка различают:
конкурный (english crop) — средней длины (~75 см) с узким шлепком
выездковый (riding crop) — длинный (100—120 см), с фалом вместо шлепка
скаковой (bat) — короткий с широким, жёстким шлепком, одинарным или двойным
собачий (doggin` bat) — короткий с широким и длинным, жёстким шлепком
Также встречаются варианты с одним или несколькими хвостами вместо шлепка. Стеки применяют для тренинга лошадей, дрессировки собак, а также для болевых и дисциплинарных воздействий вБДСМ.

Кошка-девятихвостка

Кошка-девятихвостка (англ. Cat o'nine tails) — плеть с девятью и более хвостами, обычно с твёрдыми наконечниками, специальными узлами либо крючьями на концах, наносящая рваные раны. Была изобретена в Англии. Также применялась как орудие пытки. Поскольку порка была санкционирована в Британии в 1689 году, она на протяжении почти двухсот лет считалась лучшим способом поддержания дисциплины.
Традиционно имеет 9 хвостов, что является результатом особенности плетения: обычный канат расплетался на три пряди, каждая из которых расплеталась ещё на три «хвоста». При наличии вариаций, длина изделия обычно составляла порядка 75 сантиметров. Аналогия с кошкой появилась, вероятно, из-за параллельных ран, которые наносят «когти» орудия.

Кошка

Подобны floggers (многохвостым кнутам - см. ниже), за исключением того, что каждый хвост оканчивается узлом или металлическим грузиком, который может иметь или не иметь режущую кромку. Все это может нанести вред и не рекомендуется новичкам. Девятихвостая кошка самая печально известная кошка, традиционно изготовляемая из трех хвостов "полотна" (веревки), разделенных на три части, каждый хвост завязан узлом на конце. Использовалась для обычного флотского наказания и, по слухам, могла опускаться так тяжело, что сдирала кожу до кости -- хотя и подразумевалось, что преступники должны были на следующий день возвращаться на работу, поэтому, вероятно, гневные высказывания современников менее, чем достоверны. Scourges (синоним хлыста). Средневековый хлыст (scourge), который использовался флагеллянтами, был похож на кошку, сделанную из кожаных ремней с узлами на концах.

Предпоследние наказания. Автор Кирил

Струхнул маленько - это все равно, что сказать, что Амазонка - это такой мааааааленький ручеек .
Следующие два раза были примерно через год, мне пятнаднадцать было. Стыдно... да нет, стыдно наверное не было. Мне только один раз (самый сильный), было стыдно, и то от сознания того, что кто-то знает, что я сделал. Может поэтому и за порку не было стыдно, потому как никто кроме семьи не знал, что меня иногда бьют. Редко, но все-таки...
А те два раза банальные были. Наверное у всех рано или поздно случается такое. Я в классе среди пацанов уважением пользовался - заводилой был (типа в классе от учителя на ключ закрыться, костерчик в туалете развести... ). Родителей вызывали, но мне это сходило. У меня мама с папой тоже в детстве не промах были, поэтому меня как-то понимали. У директора папа делал грозное выражения лица, потом выходили и вместе смеялись. Ну и что это такое, позвольте спросить? Такой крутой пацан и все курят, а я - нет. Непорядок. 

Исправление. Расказы Сандро. Продолжение расказа Отцовское наказание.

Продолжение расказа Отцовское наказание.

Исправление
На следующей неделе Леха не пропустил ни одного урока и старался хоть что-то успеть исправить до субботы, чтобы отец не выпорол его снова. Все в классе удивлялись его рвению, правда, особого толка от его усилий не было – одним желанием все двойки не исправишь, а знаний у Лехи из-за его отношения к учебе практически не было. К концу недели на очередной контрольной по английскому, которую Лешка боялся больше всего, он снова схлопотал пару, и теперь по всем трем зачетным темам у него красовались гордые гуси-лебеди. И в полугодии «светила» тоже пара. Но Леху пугало не столько это, сколько наверняка последующие за этим отцовские воспитательные меры. Всю пятницу Лешка был угрюм и хмур, ведь дядя Толя никогда просто так словами не бросался… А в субботу, когда его мама и бабушка ушли на рынок чем-то торговать, дядя Толя уже дома выполнил свое обещание. Лешкин визг, прерываемый строгим голосом дяди Толи, я слышал, даже находясь у себя дома, поскольку одна стена с соседями у нас была общая. При этом я живо представил себе произошедшее неделей раньше, и меня снова охватило возбуждение, а штаны сразу резко оттопырились спереди. Конечно, я не желал Лехе чего-то плохого, но за все его выходки, направленные на осмеивание одноклассников и подшучивание над ними, он уж точно заслуживал еженедельной порки. А вид беспомощно выставленной в ожидании порки Лехиной задницы, ярко запечатлевшийся в моей памяти, вызывал мощное сексуальное возбуждение. 

Письмо посетителеля о своей порке.

Уважаемый инкогнито,судя по письму вы хорошо знакомы с особенностями порки и ожидаете мой рассказ.Постараюсь удовлетворить ваше любопытство.Все гораздо проще порку поручали,как правило старшему брату,он старше меня на 14 лет.Братец порол меня лет до16 ти, до10 класса.
Отец часто был в командировках,мать шлепала иногда сгоряча,в маленьком возрасте,но по настоящему порол братец.Когда это было точно не помню,но уже в детском садике помню отчетливо,что выпорол после того.как я сбежал из садика домой.Дома он был один и , увидев меня неожиданно,появившегося дома,не ожидая матери решил меня наказать.Велел мне лечь на диван и снять трусы,естественноснимать трусы перед ним я не стеснялсяБон постоянно видел видя без них ,моя в ванной,переодевая на ночь и т.д..Не послушатья его не мог,он для меня был взрослым человеком.

О друзьях-товарищах...

В разговорах с друзьями-приятелями детства тема порки периодически всплывала. Попробую вспомнить о большинстве эпизодов. При мне не пороли никого – врать не буду. Самому перепадало от матери тапочком по треникам в присутствии одного приятеля, Игоря – за то, что хамил ей напропалую (был такой недолгий период в моем т.н. «переходном» возрасте); он стоял и смотрел, слегка удивленный и ошарашенный – ему от родителей таким образом, видимо, тогда еще не перепадало, а может быть и вообще.
Начну с тех, кому доставалось особенно часто и крепко. Женька Паршуков (царство небесное! загнулся от туберкулеза, подхваченного на зоне)… Родители медленно, но верно спивались и его по пьяни колотили. Как-то, помню, дурачились, я сорвал с него треники летом на улице, и глазам предстала задница вся в кровоподтеках и черных синяках. Мне тут же стало не смешно – в сравнении с моими отметинами Женькины казались следами пыточной камеры… 

Н. Филиппов. Театр кающихся грешниц.

Фантазия на тему профилактической порки.

"Своих семерых детей отец Пафнутий сёк прилежно, свято соблюдая библейский завет: «Кто жалеет розги – ненавидит сына своего». У него как раз и было семь сыновей.
...
Помню, как однажды я зашел к нему домой «на ристалище» - так мы называли наши бесконечные споры, и застал его за исполнением отцовского долга: отец Пафнутий усердно сёк восьмилетнего Феденьку. Мальчик извивался и корчился на побуревшей от времени скамейке, розги впивались в его напряженную, поджарую попку. На ней уже вспыхнули, налились красные рубцы, там, где они пересекались – дрожали капельки крови. В общем, зрелище не для российского либерала. Оно усугублялось ещё тем, что вслед за Феденькой еще четверо его братьев легли на скамейку под отцовские розги. Когда, едва ли, не через час, воспитательная процедура, наконец, закончилась, я не преминул спросить у отца Пафнутия: почему всех? за что? и почему так строго?
Он посмотрел на меня с нескрываемым удивлением: 

Илья Войтовецкий. В детстве меня пороли.

Фронтовик еврей любит пороть своего сына высококачественным трофейным немецким ремнем ... до тех тор, пока не узнает, из ЧЕГО он сделан.

"...
Отец пришёл с войны в ночь на 9 ноября 1945 года. Все, кто возвращались из Германии, везли узлы, чемоданы, коробки, ящики, контейнеры, вагоны, целые железнодорожные составы немецкого добра – одежду и обувь, музыкальные инструменты, мебель, картины, корзины, картонки...
Отец за богатством не гнался и дорогих трофеев с собой не привёз, но, тем не менее, моей маме досталась от войны и победы ручная швейная машина "Edelweiss", чёрная и лакированная с яркими цветочками на изящном тельце, мне – двусторонняя губная гармошка "Weltmeister", а для себя отец привёз широкий коричневый офицерский ремень, лёгкий, мягкий, изготовленный из тонкой хорошо обработанной кожи. Ремень венчала массивная металлическая пряжка с изысканной готической вязью – "Gott mit uns!" 

В. Крапивин. Журавленок и молнии

– У меня мама тоже добрая, – тихо отозвался Горька. – А отец, он… когда какой. Если настроение хорошее: "Айда, Горька, на рыбалку". Если что не так, скорее за ремень… Хорошо, если сгоряча за широкий возьмется, он только щелкает. А если всерьез, то как отстегнет узкий от портупеи… Знаешь, как режет…
Журка не знал.
Он этого никогда не испытывал.
Бывало в раннем дошкольном детстве, что мама хлопнет слегка и отправит в угол. Но чтобы по-настоящему, ремнем, Журка и представить не мог. Он бы, наверно, сошел с ума, если бы с ним сделали такое. Даже если в какой-нибудь книге Журка натыкался на рассказ о таком жутком наказании, он мучился и старался поскорее проскочить эти страницы. И потом всегда пропускал их, если перечитывал книгу. А Горька, ничего, говорит про такое спокойно. С печалью, но вроде бы без смущения.
Конечно, в темноте, ночью, когда рядом человек, с которым завязалась, кажется, первая ниточка дружбы, легче говорить откровенно. Видать, наболело у Горьки на душе, вот он и рассказывает. Но… нет, все равно не по себе от такого разговора. И чтобы изменить его, Журка спросил: 

И. Ильф и Е. Петров "Золотой телёнок"

"Рассеянный Лоханкин не оценил важности демарша,
предпринятого гражданином Гигиенишвили, и таким образом проморгал начало конфликта, который привел вскоре к ужасающему,
небывалому даже в жилищной, практике событию.
Вот как обернулось это дело. Васисуалий Андреевич по-прежнему забывал тушить свет в помещении общего пользования.
Да и мог ли он помнить о таких мелочах быта, когда ушла жена, когда остался он без копейки, когда не было еще точно уяснено все многообразное значение русской интеллигенции? Мог ли он
думать, что жалкий бронзовый светишко восьмисвечовой лампы вызовет в соседях такое большое чувство? Сперва его предупреждали по нескольку раз в день. Потом прислали письмо,
составленное Митричем и подписанное всеми жильцами. И, наконец, перестали предупреждать и уже не слали писем. Лоханкин еще не постигал значительности происходящего, но уже смутно почудилось ему, что некое кольцо готово сомкнуться.
Во вторник вечером прибежала тетипашина девчонка и одним
духом отрапортовала: 

Чарльз Буковски, "Хлеб с ветчиной".

Я принес конверт домой, вручил его матери и поднялся в свою комнату. Лучшей вещью в моей комнате была кровать. Я любил свою кровать и мог оставаться в ней часами, даже днем, натянув покрывало до самого подбородка. Здесь было покойно, никаких происшествий, никаких людей, ничего. Мать частенько находила меня среди бела дня в кровати.

— Генри, а ну, вставай! Это нехорошо, когда мальчик целый день лежит в кровати! Сейчас же подымайся! Займись чем-нибудь!

Но заняться было нечем.

В тот день я не стал ложиться. Внизу мать читала записку. И скоро я услышал плач. Потом причитания: 

Джеймс Гринвуд, "Маленький оборвыш"

 
Ухаживанья миссис Бёрк за отцом кончились тем, что он женился на ней. Не знаю, через сколько месяцев после смерти матери случилось это, но, вероятно, месяцев через семь-восемь, так как моя сестра Полли стала уже довольно большим ребенком, и я с трудом мог пронести ее от одного конца переулка до другого. За все это время в моих чувствах к миссис Бёрк произошла небольшая перемена. Прежде я только не любил её, теперь я стал ее ненавидеть. Она платила мне тем же, и, не стесняясь, высказывала свои чувства. В первое же утро после похорон матери, она притянула меня к стулу, на котором сидела, и сказала злобным голосом:
   -- Поди-ка сюда, голубчик, ты помнишь, какую штуку ты чуть не сыграл со мной своей болтовней?
   Она намекала на вчерашний разговор о мешках. Я ничего не отвечал, но она видела, что я понимаю, о чем идет дело. 

Ю.Томин. "Борька, я и невидимка".

По дороге до станции мы пели.

Только нам не повезло. Или, может, повезло! Тут не поймешь. Подошла не электричка, а какой-то старый поезд. У него вагоны маленькие и с печкой. Мы еле забрались на высокие ступеньки.

Народу было не так уж много. И тут нам повезло. То есть сначала опять не повезло, но зато потом было здорово.

Мы сидели посередине. В одном углу была печка, а в другом ехали какие-то ребята. Один из этих ребят – здоровый такой парень – протиснулся к печке и стал греть руки. Я еще, когда он мимо шел, заметил, что у него вид противный: нос маленький, а лицо круглое и жирное, как блин. Даже шел он как-то противно – бочком, приседая, и все извинялся: «Пр-р-сс-тите, пр-р-сс-тите».

Он погрел руки и вернулся к своим.

Через минуту у меня защипало в носу, и я чихнул.

– Будь здоров, – сказал Владимир Иванович и вдруг сам чихнул.

– Будьте здоровы! – ответил я и опять чихнул.

Потом начали чихать ребята и остальные, кто ехал в вагоне. 

Станюкович "Нянька"

- И знаешь что, Чижик?
- Что, барчук?..
- Я никогда не стану на тебя жаловаться маме...
- Зачем жаловаться?.. Небось, я не забижу ничем маленького барчука...
Дите забижать не годится. Это самый большой грех... Зверь и тот не забиждает
щенят... Ну, а ежели, случаем, промеж нас и выйдет свара какая, - продолжал
Федос, добродушно улыбаясь, - мы и сами разберемся, без маменьки... Так-то
лучше, барчук... А то что кляузы заводить зря?.. Нехорошее это дело, братец
ты мой, кляузы... Самое последнее дело! - прибавил матрос, свято
исповедовавший матросские традиции, воспрещающие кляузы.
Шурка согласился, что это нехорошее дело, - он и от Антона и от Анютки
это слышал не раз, - и поспешил объяснить, что он даже и на Антона не
жаловался, когда тот назвал его "подлым отродьем", чтоб его не отправляли
сечь в экипаж...

Вера Бокова Бедный, бедный... Петр

Детство в царском доме

Как растили наследников русского престола 

Великий князь Петр Федорович, сын дочери Петра Великого рано умершей Анны
Петровны и герцога Гольштейн-Готторпского Карла-Фридриха, появился на свет в
1728 году в столице Гольштейна (или как тогда говорили и писали - Голштинии) -
городе Киле. При рождении он был наречен Карлом-Петером-Ульрихом и крещен в
лютеранскую веру. Вплоть до четырнадцати лет он рос и воспитывался вдали от
России, в соответствии с немецкими традициями, и, лишь став официальным
наследником российского престола, вкусил несколько и "русского" воспитания. 

Богумил Ржига. «О самолетике "Стриже"»

«Утешало Пепика то, что у него есть новый
велосипед. Он вывел велосипед из-под навеса. Куры шарахались в разные
стороны, коза тоже убежала. Но Пепик хотел только одного: чтобы велосипед
увидел Войта. Конечно, Пепик ещё не умеет кататься, но что за беда, он
научится!
На дворе было пусто, из окон никто не смотрел. Пепик подвёл велосипед к
воротам - и раз, только его и видели! А теперь быстро под косогор, где Войта
с Анежкой пасли гусей!
Пыль стояла столбом на дороге - так бежал Пепик.
- Пепик! У тебя велосипед! - ахнула Анежка.
- Покажи! Дай-ка мне его! - закричал Войта, вырывая велосипед из рук
Пепика.
- Подожди! Как бы ты чего не сломал! - ужаснулся Пепик и побежал за
Войтой.

Чарльз Диккенс. "Жизнь и приключения Николаса Никльби."

«- Мне пришлось испытать и разочарования,- с очень мрачным видом
продолжал Сквирс.- Отец Болдера не доплатил двух фунтов десяти шиллингов.
Где Болдер?
- Вот он, сэр!- отозвалось двадцать угодливых голосов. Право же,
мальчики очень похожи на взрослых.
- Подойди, Болдер,- сказал Сквирс.
Болезненный на вид мальчик, у которого руки были сплошь усеяны
бородавками, покинул свое место, чтобы подойти к кафедре учителями устремил
умоляющий взгляд на лицо Сквирса; а его лицо совсем побелело от сильного
сердцебиения.
- Болдер,- начал Сквирс очень медленно, ибо он обдумывал, на чем его
подцепить.- Болдер, если твой отец полагает, что потому... Позвольте, что
это такое, сэр? 

Виктор Дроботов. Босоногий гарнизон

Документальная повесть Волгоградского писателя о подвигах детей на оккупированной нацистами
территории в 1942 году. Когда то по ней был снят фильм нашей
телерадиокомпанией, но найти его в интернете не удалось. А жаль.
Две цитаты. Одна о порке отцом, другая о допросе
в немецком плену.:

Тимошка рос по-другому. В школе учился кое-как: застрял на два года
в первом классе. Соседский казачонок, Ванюшка Михин, назвал его
«недотепой» и жестоко поплатился: Тимошка расквасил Ваньке нос.
Филипп Дмитриевич и счет потерял проделкам Тимошки: то в
соседний сад заберется, то на колхозные бахчи, то из рогатки окно
кому разобьет. Однажды колхозный сторож, в какой уже раз,
пожаловался отцу: 

Воспитание мальчиков. Наталья Нестерова. Бить или не бить.

Бить или не бить.

Как и большинство людей, я ругаю телевидение. Как и то же самое большинство,
периодически его смотрю. Мой любимый канал - "Культура". Не только мой, понятно.

Однажды моя подруга уезжала в отпуск и давала инструкции другой нашей подруге,
которая будет присматривать, выгуливать Пьерошу - крайне энергичного и
шаловливого песика.

- Когда уходишь и Пьероша остается один, запри его, пожалуйста, в гостиной,
проверь, чтобы дверь захлопнулась и не распахивалась от его бросков. Включи ему
телевизор, канал "Культура".

- Обязательно "Культура"?

- Обязательно! Другие каналы Пьерошу сильно возбуждают, и он может погрызть
мебель. 

Джон ван де Рюит. "Малек"

Замечательный, потрясающе смешной роман о приключениях восьмерых
тринадцатилетних мальчишек в частной школе в ЮАР в 1990 году.
Сделан в форме дневника главного героя по прозвищу Малек.
Ниже приведен фрагмент с описанием наказания за ночное купание.

28 февраля, понедельник

13.45

Ужин: ничего не слышно ни об Укушенном, ни о нашей порке. Может, пронесло?

Оказалось, нет. Укушенный вызвал нас, когда мы делали домашку (всех, кроме
Жиртреста и Верна). Когда мы шли за ним в кабинет, у меня дрожала правая нога.
Он сел за стол и посмотрел на нас со смесью злобы и насмешки. (Хотя, может, это
мне показалось, потому что он косит на один глаз.) 

Мы, животные Джастин Торрес

Глава 1. Мы хотели еще

Мы хотели еще. Били по столу рукоятками вилок, стучали ложками по пустым
тарелкам: требовали добавки. Мы хотели еще громкости, еще буйства. Докручивали
ручку телевизора до того, что ушам делалось больно от злых криков. Когда играло
радио, мы хотел еще, еще музыки - хотели ритма, хотели рока. Мы хотели нарастить
мускулы на худых руках. У нас были птичьи косточки, полые и легкие, и мы хотели
уплотниться, утяжелиться. Мы - это шесть хватких рук, шесть топочущих ног; мы
были братья, пацаны, трое маленьких королей, ведущих вечную войну за добавку.

Когда было холодно, мы воевали между собой за одеяла, пока ткань не рвалась
надвое. А когда становилось по-настоящему холодно, когда дыхание вылетало
морозными облачками, Манни заползал в одну постель со мной и Джоэлом.

Часть первая Свежо предание, а верится с трудом. А. Грибоедов

Часть первая

Свежо предание, а верится с трудом.
А. Грибоедов

I
Первый путь

По отлогому берегу судоходной реки одной из приволжских губерний тянулись
когда-то в один ряд, между мелким кустарником и молодыми березками, двадцать -
тридцать плохоньких крестьянских избушек. Деревня эта принадлежала старому
помещику-домоседу, и в ней в числе прочих жил молодой крестьянин Гаврило
Прохоров. Едва он женился на красивой девушке Варваре, как сдали его, по прихоти
помещика, в солдаты. Варвара, оставшись без мужа, сперва сильно роптала на
судьбу, но потом мало-помалу утешилась и прижила с одним из солдат, стоявших в
деревне на зимних каникулах, сына Василия.

Василий жил вместе с матерью в доме вдового отца Гаврилы Антона Дормидонтовича.
Жизнь его ничем не отличалась от житья всех прочих крестьянских ребятишек: он
бегал по улице в одной рубашонке, полоскался в лужах, выгонял коров, а время
между тем все шло и шло вперед. И не успело миновать каких-нибудь десяти лет,
как вдруг в одно сентябрьское утро нежданно-негаданно возвращается домой
исхудалый, состарившийся и на деревянной ноге Гаврило Антоныч: по милости ядра,
оторвавшего ему ногу, дали ему отставку с надписью на ней: "Бороду брить, по
миру не ходить".

В. Никитин Многострадальные Очерки быта кантонистов

В. Никитин

Многострадальные

Очерки быта кантонистов

Предисловие

Так как кантонистов 14 лет уже не существует, то мы полагаем небесполезным
предпослать нашим дополненным очеркам кратчайшую историю учреждения, развития и
упразднения заведений военных кантонистов.

Начнем с того, что слово "кантонист" - французское и во Франции, Пруссии и
России означало одно и то же - мальчики, воспитывавшиеся для поступления в
военную службу. В Пруссии, например, каждый полк для своего комплектования имеет
приписанный к нему кантон, или округ, и люди, обязанные оттуда к поступлению в
военную службу, называются кантонистами. В России название это было присвоено
солдатским сыновьям, подлежавшим по самому своему происхождению военной или
другого рода, но обязательной службе. Кантонистами первоначально у нас считались
сыновья нижних чинов, прижитые или во время нахождения их в службе военной, или
и в отставке, но до водворения их в казенных селениях; все незаконно рожденные
женами солдат и рекрут сыновья при жизни мужей; солдатскими вдовами, а также
подкидыши мужеского пола к нижним воинским чинам. 

М. Шолохов Тихий Дон

М. Шолохов Тихий Дон

"Лечил" Мишку через три дня военно-полевой суд в станице Каргинской.
Было у суда в те дни две меры наказания: расстрел и розги. Приговоренных к
расстрелу ночью выгоняли за станицу, за Песчаный курган, а тех, кого
надеялись исправить, розгами наказывали публично на площади.
В воскресенье с утра, как только поставили среди площади скамью, начал
сходиться народ. Забили всю площадь, полно набралось на прилавках, на
сложенных у сараев пластинах, на крышах домов, лавок. Первого выпороли
Александрова - сына грачевского попа. Рьяным слыл большевиком, по делу -
расстрелять бы, но отец - хороший поп, всеми уважаемый, решили на суде
всыпать поповскому сыну десятка два розог. С Александрова спустили штаны,
разложили голоштанного на лавке, один казак сел на ноги (руки связали под
лавкой), двое с пучками таловых хворостин стали по бокам. Всыпали. Встал
Александров, отряхнулся и, собирая штаны, раскланялся на все четыре
стороны. Уж больно рад был человек, что не расстреляли, поэтому
раскланялся и поблагодарил:
- Спасибо, господа старики!

М.Горький - пьеса "Колонисты" - порка розгами

Идёт Полувеков, за ним надзиратель со стулом и сторож Миша с пучком розог под мышкой. 
Полувеков, ответив на поклоны повара и столяра, проходит в церковь. Надзиратель Судаков 
приносит скамью. 
Я ш и н. Драть будем, дядя Миша! 
М и ш а. Обязательно. Субботний расчёт за грехи недели, как полагается. 
Я ш и н. Любишь ты это дело! 
М и ш а. Заставят, и ты полюбишь. 
Б у я н о в. От скуки и самого себя выпороть можно. 
Я ш и н. Вон как воют молитвы! И на кой пёс мальчишков этих берегут? Мастеровых из 
них не сделаем, работать они не охочи, да и силы у них нету, кормим плохо. 
Б у я н о в. Это ты врёшь. Кормим отлично. 
М и ш а. Толокно-то загнило, да и капуста... 
Б у я н о в. И ты врёшь. Гляди: смотритель услышит... 
Я ш и н. Воруете вы с Оношенко многовато... 
Буянов отходит прочь. 

А.П. Чехов "О драме"

О ДРАМЕ 

(СЦЕНКА) 

Два друга, мировой судья Полуехтов и полковник генерального штаба Финтифлеев, сидели за приятельской закуской и рассуждали об искусствах. 
-- Я читал Тэна, Лессинга... да мало ли чего я читал? -- говорил Полуехтов, угощая своего друга кахетинским. -- Молодость провел я среди артистов, сам пописывал и многое понимаю... Знаешь? Я не художник, не артист, но у меня есть нюх этот, чутье! Сердце есть! Сразу, брат, разберу, ежели где фальшь или неестественность. Меня не надуешь, будь ты хоть Сара Бернар или Сальвини! Сразу пойму, ежели что-нибудь этакое... фокус какой-нибудь. Да ты чего же не ешь? Ведь у меня больше ничего не будет! 
-- Я уже наелся, брат, спасибо... А что драма наша, как ты говоришь, пала, так это верно... Сильно пала! 

Н.Г. Гарин=Михайловский. Детство Темы

Н. Г. Гарин-Михайловский, Детство Темы 

II 

НАКАЗАНИЕ 

Коротенькое следствие обнаруживает, по мнению отца, полную несостоятельность системы воспитания сына. Может быть, для девочек она и годится, но натуры мальчика и девочки - вещи разные. Он по опыту знает, что такое мальчик и чего ему надо. Система?! Дрянь, тряпка, негодяй выйдет по этой системе. Факты налицо, грустные факты - воровать начал. Чего еще дожидаться?! Публичного позора?! Так прежде он сам его своими руками задушит. Под тяжестью этих доводов мать уступает, и власть на время переходит к отцу. 
Двери кабинета плотно затворяются. 

М.Горький Детство

В субботу, перед всенощной, кто-то привел меня в кухню; там было темно и тихо. Помню плотно прикрытые двери в сени и в комнаты, а за окнами серую муть осеннего вечера, шорох дождя. Перед черным челом печи на широкой скамье сидел сердитый, непохожий на себя Цыганок; дедушка, стоя в углу у лохани, выбирал из ведра с водою длинные прутья, мерял их, складывая один с другим, и со свистом размахивал ими по воздуху. Бабушка, стоя где-то в темноте, громко нюхала табак и ворчала: 

- Pa-ад... мучитель... 

Саша Яковов, сидя на стуле среди кухни, тер кулаками глаза и не своим голосом, точно старенький нищий, тянул: 

- Простите Христа ради... 

Горький А.М. Экзекуция // Колхозник. 1935. Продолжение.

- Иди в город, - сказал Серах. - Помаешься там, ну с пользой для ума. 
- Помаешься да и сломаешься, - добавила Христина и засмеялась, а потом сказала: - 
Шучу я. Иди, иди, ничего! Город научит... калачи есть. Вот иди со мной, я утром в затон 
пойду. 
Воротился Лобов и его провожатый, принесли ещё семь бутылок водки и с ней радость 
людям, все заговорили громче, веселей. Костёр вспыхнул ярче, огонь острыми когтями, быстро 
хватая воздух, рвал темноту, как дым. 
Луну стерли облака, ночь потемнела, люди, выпив, уходили в деревню, осталось десятка 
полтора, но эти неугомонно сидели до рассвета, а на рассвете кто-то восторженно закричал: 
- Глядите - Красовский горит! 
Крик этот как будто отрезвил людей, все вскочили, глядя на зарево в облаках, 
покрикивая: 

Горький А.М. Экзекуция // Колхозник. 1935.

«Экзекуция - исполнение судебного решения». 
Словарь юридических терминов. 

Май был сухой, дождь только дважды оросил жёсткий суглинок полей деревни Дубовки, и 
опять хвастливо развернулись, всё более медленно пошли длинные, жаркие дни. С июня зашумели 
сухие грозы, обманывая надежды крестьянства. Только во второй половине июня небо сплошь 
покрылось оловом облаков и на поля посыпалась мелкая пыль дождей, назойливых по-осеннему. 
- Видать, и семян не воротим, - уныло соображали хозяева Дубовки, глядя на 
взъерошенные скудными всходами клочья своей земли, - она даже в урожайные годы давала 
тридцать пять - сорок пудов при посеве восемь - десять на десятину. 
Удобрять её нечем было, скота мало, лошадные мужики ездили за сорок две версты в 
город и, покупая там навоз у дворников купеческих домов, немножко подкармливали свои 
наделы, даже платили навозом безлошадным беднякам за батрацкую работу. Вообще Дубовка жила 
трудно, как и многие деревни этого скудного уезда, а волость, в которую включалась Дубовка, 
особенно славилась бедностью и частыми продажами имущества крестьян за недоимки.

Ф.И. Шаляпин. "Маска и душа"

Отец мой был странный человек. Высокого роста, со впалой грудью и подстриженной бородой, он был непохож на крестьянина. Волосы у него были мягкие и всегда хорошо причесаны, — такой красивой прически я ни у кого больше не видал. Приятно мне было гладить его волосы в минуты наших ласковых отношений. Носил он рубашку, сшитую матерью, мягкую, с отложным воротником и с ленточкой вместо галстука, а после, когда явились рубашки «фантазия», — ленточку заменил шнурок. Поверх рубашки — «пинжак», на ногах — смазные сапоги, а вместо носков — портянки. 
Трезвый, он был молчалив, говорил только самое необходимое и всегда очень тихо, почти шепотом. Со мною он был ласков, но иногда в минуты раздражения почему-то называл меня: 
— Скважина. 
Я не помню, чтобы он в трезвом состоянии сказал грубое слово или сделал грубый поступок. Если его что-либо раздражало, он скрежетал зубами и уходил, но все свои раздражения он скрывал лишь до поры, пока не напивался пьян, а для этого ему стоило выпить только две-три рюмки. И тогда я видел перед собою другого человека, — отец становился едким, он придирался ко всякому пустяку, и смотреть на него было неприятно. 

А.Н. Толстой Петр Первый

Алешка, поднимаясь по лестнице, слушал, как кто-то наверху кричит 
дурным голосом... "Ну, - подумал он, - живым отсюда не уйти..." Ухватился 
за обструганную чурочку на веревке, - едва оторвал от косяков забухшую 
дверь. В нос ударило жаром натопленной избы, редькой, водочным духом. Под 
образами у накрытого стола сидели двое - поп с косицей, рыжая борода - 
веником, и низенький, рябой, с вострым носом. 
- Вгоняй ему ума в задние ворота! - кричали они, стуча чарками. 
Третий, грузный человек, в малиновой рубахе распояской, зажав между 
колен кого-то, хлестал его ремнем по голому заду. Исполосованный, 
худощавый зад вихлялся, вывертывался. "Ай-ай, тятька!" - визжал тот, кого 
пороли. Алешка обмер. 
Рябой замигал на Алешку голыми веками. Поп разинул большой рот, крикнул 
густо: 
- Еще чадо, лупи его заодно! 
Алешка уперся лаптями, вытянул шею. "Ну, пропал..." Грузный человек 
обернулся. Из-под ног его, подхватив порточки, выскочил мальчик, с 
бело-голубыми круглыми глазами. Кинулся в дверь, скрылся. 
http://knigi.iskal.ru/klassika/petr_I.html?p=6 

Взято Классический цитатник 
http://www.sokoly.ru/vbforum/showthread.php?t=420

А.П. Чехов. Суд

— Ежели... Вы потише-с! Ежели... Не боюсь! Много вы об себе понимаете! А вы — дурак, и больше ничего! Ежели папаше хочется меня на растерзание отдать, то я готов... Терзайте! Бейте! 
— Молчать! Не ра-а-азговаривать! Знаю твои мысли! Ты вор? Кто таков? Молчать! Перед кем стоишь? Не рассуждать! 
— Наказать-с необходимо, — говорит дьячок и вздыхает. — Ежели они не желают облегчить вину свою сознанием, то необходимо, Кузьма Егорыч, посечь. Так я полагаю: необходимо! 
— Влепить! — говорит бас Михайло таким низким голосом, что все пугаются. 
— В последний раз: ты или нет? — спрашивает Кузьма Егоров. 
— Как вам угодно-с... Пущай... Терзайте! Я готов... 
— Выпороть! — решает Кузьма Егоров и, побагровев, вылезает из-за стола. 
Публика нависает на окна. Расслабленные толпятся у дверей и поднимают головы. Даже баба с переломленным ребром, и та поднимает голову... 
— Ложись! — говорит Кузьма Егоров. 
Серапион сбрасывает с себя пиджачок, крестится и со смирением ложится на скамью. 

К.Маккалоу. Поющие в терновнике

"Ничто не дрогнуло в лице сестры Агаты, только рот стал совсем как сжатая до отказа пружина да кончик трости немного опустился. 

— Это еще что? — отрывисто спросила она Боба, словно перед нею появилось какое-то неведомое и до крайности отвратительное насекомое. 

— Извините, сестра Агата, это моя сестренка Мэгенн. 

— Так объяснишь ей на будущее, Роберт, что есть вещи, о которых воспитанные люди, настоящие леди и джентльмены, никогда не упоминают. Никогда, ни при каких обстоятельствах мы не называем предметы нашей нижней одежды, в приличных семьях детям это правило внушают с колыбели. Протяните руки, вы все. 

— Но ведь это из-за меня! — горестно воскликнула Мэгги и протянула руки ладонями вверх — она тысячу раз видела дома, как это изображали братья. 

— Молчать! — прошипела, обернувшись к ней, сестра Агата. — Мне совершенно неинтересно, кто из вас виноват. Опоздали все, значит, все заслуживают наказания. Шесть ударов, — с холодным удовлетворением произнесла она приговор. 

А.Бушков. Сварог. Нечайнный король

Внизу, в ложбине, он увидел небольшое озерцо, почти идеальный круг диаметром уардов в двадцать. Деревья подступали к нему вплотную, повсюду над темной 

водой свисали беловатые корни. 

А в воде творилось нечто невообразимое. Хаотичное мельтешение чего-то живого, подвижного, многочисленного, всплески и веера брызг – все это никак не складывалось поначалу в понятную картину. Лишь через несколько томительно долгих мгновений он смог сообразить, что же видит, и то после того, как взгляд зацепился за человеческую фигурку, оказавшуюся почти в центре этого безобразия… 
Яна отчаянно билась, то выскакивая над водой по колени, то погружаясь по шею, а то и ухая с головой. Черный камзол превратился в лохмотья, шляпы не видно, золотые волосы намокли и спутались. Зеленые кольчатые щупальца, взметавшиеся вокруг нее, бешено плясавшие в воздухе, молотившие по воде, как плети, словно бы не прикреплены к каком-то телу – как Сварог ни таращился, казалось, щупальца растут сами по себе, из дна, как водоросли, отовсюду, жуткой чащобой. 
Он замер, чувствуя, как волосы встают дыбом под королевской митрой. Каким-то непонятным способом Яна защищалась, как могла, и временами успешно – стоило ей взметнуть перед лицом скрещенные запястья с растопыренными пальцами, как вокруг нее, судя по дерганьям щупалец, возникало нечто невидимое, упругое, сильное, расшвыривавшее эту зеленую мерзость, гнувшее ее, как порывы ветра – траву. Но что-то не ладилось – то ли девушка теряла силы, то ли щупальца как-то находили лазейки и слабые места в невидимой подвижной броне. Они смыкались все теснее и теснее, временами Сварог уже не мог рассмотреть за их переплетением Яну. Слева над водой, за спиной Яны, вдруг медленно поднялось со дна что-то полукруглое, огромное, шишковатое, выбросившее на толстых отростках с десяток самых натуральных глаз, желтых, с черными кошачьими зрачками… 

Ф.Сологуб. Мелкий бес

Ф.Сологуб. Мелкий бес 
1) В таких разговoрах приехали в деревню. Дом, где жил арендатор, 
Мартин и Владин отец, был низенький и широкий, с высокою серою кровлею и 
прорезными ставнями у окон. Он был не новый, но прочный и, прячась за рядом 
березок, казался уютным и милым, - по крайней мере, таким казался он Владе и 
Марте. А Передонову не нравились березки перед домом, он бы их вырубил или 
поломал. 
Навстречу приехавшим выбежали с радостными криками трое босоногих 
детей, лет восьми - десяти: девочка и два мальчика, синеглазые и с 
веснусчатыми лицами. 
На пороге дома гостей встретил и сам хозяин, плечистый, сильный и 
большой поляк с длинными полуседыми усами и угловатым лицом. Это лицо 
напоминало собою одну из тех сводных светописей, где сразу отпечатаны на 
одной пластинке несколько сходных лиц. В таких снимках утрачиваются все 
особые черты каждого человека и остается лишь то общее, что повторяется во 
всех или во многих лицах. Так и в лице Нартановича, казалось, не было 
никаких особых примет, а было лишь то, что есть в каждом польском лице. За 
это кто-то из городских шутников прозвал Нартановича: сорок четыре пана. 
Сообразно с этим Нартанович так и держал себя: был любезен, даже слишком 
любезен в обращении, никогда притом не утрачивал шляхетского своего гонора и 
говорил лишь самое необходимое, как бы из боязни в лишних разговорах 
обнаружить что-нибудь лишь ему одному принадлежащее.