Кентеро* замка Насау . Часть1

Кентеро* замка Насау . Часть1
Героев этой истории, Раша и Дэйвида, я позаимствовал из компьютерной РПГ "The Last Remnant”. В саму игру я не играл, так что заранее извиняюсь перед всеми ее поклонниками за несоответствия характеров героев, их речи, взаимоотношений и окружающих их реалий с миром "The Last Remnant”. Мне просто понравились эти ребята, я взял их портреты и краткие биографии с сайта игры и переместил их в свой мир (надеюсь, Раш и Дэйвид меня за это простят). Кстати, там же, на сайте, есть коротенький ролик их первой встречи.
Итак:
РАШ САЙКС. 18-летний парнишка из небольшого поселка на острове Эулам. Он вырос вдалеке от перипетий большой политики и «носит свое сердце на рукаве» - горяч, открыт и несколько наивен. И «всегда играет по своим собственным правилам». После похищения сестры «захватчиками» отправился на ее поиски.
ДЭЙВИД НАСАУ. 19-летний правитель государства Атлум (я произвел его из маркизов в герцоги). Как правило, не по годам сдержан и расчетлив, но порой молодость берет свое и Дэйвид лично участвует в боевых и разведывательных операциях войск герцогства.
Все дальнейшее – плод моей собственной фантазии.
@ @ @ @ @

Предыстория.
Во время одной из свих разведывательных вылазок Дэйвид наткнулся на Раша, странствующего в поисках сестры. Сперва объединившиеся против общего врага, со временем юноши начали испытывать друг к другу симпатию, позднее переросшую в искреннюю дружбу. Но потом последовал разрыв, вызванный, главным образом, горячностью Раша и его неспособностью понять, что у Дэйвида помимо желания помочь другу есть еще обязанности перед его страной, которыми он не может пренебрегать. Позднее, осознав свою неправоту, Раш добрался до замка Насау чтобы извиниться и попытаться восстановить то, что невольно разрушил. Но это может оказаться не так просто…
* * *
* * *
* * *
- И еще, у вас просит аудиенции некий Раш Сайкс, - церемониймейстер закончил доклад и почтительно замер в ожидании высочайших указаний.
Итак обычно невозмутимое лицо молодого герцога Атлумского, казалось, превратилось в каменную маску. Несколько секунд прошло в тишине, как будто юноша выдержал какую-то внутреннюю борьбу, но когда он заговорил, голос его мог, казалось, заморозить воду разом во всех многочисленных прудах дворцового сада.
- Хорошо, я приму его, когда у меня появится свободная минута. Пусть ждет в приемной.
* * *
Раш в очередной раз переступил с ноги на ногу, тяжело вздохнул и взъерошил свои жесткие темные космы. Сколько, интересно, он тут уже ждет? Полчаса? Час? Сесть ему никто не предложил, а когда он сам было попробовал примоститься прямо на полу, то заработал такой укоризненный взгляд от одного из замерших у дверей стражей, что тут же поспешил вскочить.
«В конце концов, они-то стоят здесь гораздо дольше и не шелохнутся. Значит, и я могу потерпеть», - уговаривал паренек сам себя.
На самом деле его угнетала не столько физическая усталость, сколько неопределенность. По дороге сюда все казалось так просто! Он придет, встретится с Дйвом, извинится перед ним за то, что наговорил тогда сгоряча. Конечно, Дэйв его простит. Ведь это Дэйв! Они столько пережили вместе. Они стали почти как братья, а в чем-то даже ближе чем братья. А может Дэйвид на него уже и не злится? Просто улыбнется, хлопнет по плечу и скажет: «Брось, айе** Раш, я уже давно все забыл. Лучше расскажи, где ты шлялся все это время?» Ну а если Дэйв все еще дуется, то пусть даст в ухо. Да! Раш даже не будет уклоняться. Просто встанет, протянет руку и скажет: «Мир?» - и Дэйв улыбнется и ответит: «Мир!» Но сейчас, в этом огромном старинном замке, где каждая статуя, казалось, смотрела на неизвестно как затесавшегося сюда мальчишку-провинциала с немым неодобрением и укором, уверенность его таяла с каждой минутой.
Наконец, когда измаявшийся парень уже собирался наплевать на стражей и постучаться в ненавистную дверь, та отворилась и на пороге появился совершенно седой, хотя еще не старый мужчина в сером сюртуке с гербом Атлума на отвороте.
- Эйгер*** Раш Сайкс, - в голосе придворного не было даже искры эмоции, - Его Высочество, Дэйвид Нассау, герцог Атлумский, соизволит принять Вас.
Юноша чуть ли не вбежал в распахнутую дверь… и затормозил так резко, что чуть не растянулся на натертом до блеска паркете. Малый зал приемов и совещаний был ярко освещен двумя огромными хрустальными люстрами. Вдоль стен стояли, тихо переговариваясь, десятка полтора людей в сюртуках и мундирах различного покроя (как Раш узнал впоследствии, Дэйвид решил принять его в перерыве заседания Большого Государственного Совета). Сам молодой герцог сидел в кресле с высокой спинкой у дальней стены зала. На самом деле помещение было не так уж велико, но в тот момент ошеломленному пареньку показалось, что их разделяет как минимум шагов двадцать. Но больше всего его сразил сам вид Дэйвида. Раньше Рашу приходилось видеть друга в походной форме атлумских рейнджеров, порой покрытой грязью после марш-бросков и долгого сидения в засаде или кровью после схватки, со встрепанными ветром, а то и рукой самого Раша светлыми волосами, чистящим оружие или поглощающим кашу у костра из одного котелка со своими спутниками. Теперь же перед ним предстал молодой правитель, аристократ до мозга костей в украшенной изысканным золотым шитьем одежде и начищенных до зеркального блеска сапогах. Но главное – взгляд, холодный и равнодушный, устремленный, казалось, на что-то у тебя за спиной. Этот взгляд как будто выкачивал из юноши волю и делал ватными ноги…
Рашу пришлось собрать все свое мужество, что бы сделать шаг вперед.
- Привет, Дэйв.
- Двадцать розог за непочтительное обращение к герцогу. Эйгер Просперо, проследите.
Прежде чем до паренька дошел смысл, только что произнесенным безразличным тоном слов, двое стражников, каждый выше его почти на голову, выволокли его из зала. Вышедший следом седой тип в сером сюртуке плотно прикрыл за собой двери и Раш так и не увидел изумленных взглядов, которыми обменивались присутствующие. Формально, конечно, герцог был прав, но никто не мог припомнить, чтобы их всегда сдержанный юный правитель назначал столь суровое наказание за нарушение этикета, тем более в отношении чужеземца. По правде говоря, старики даже частенько ворчали на то, что «молодой эйгер Дэйвид» слишком пренебрежительно относится к завещанным поколениями предков правилам и позволяет себе слишком свободно общаться с простолюдинами.
* * *
Оказавшись в уже знакомом коридоре, Раш вырвался из рук стражников. Те попытались было снова скрутить его, но по мановению руки молчаливого Просперо отступили в стороны и потом лишь сопровождали юношу, время от времени подталкивая его в нужном направлении.
Машинально спускаясь по узкой винтовой лестнице и выходя во внутренний двор замка, Раш все еще пытался привести в порядок свои путающиеся мысли. Происходящее не укладывалось в голове. Дэйв велел его высечь! Нет, он был бы готов к побоям и даже пыткам, попади он в руки врагов. Но быть отправленным на порку тем, кого он считал самым близким после сестры человеком!? Конечно, у Дэйвида есть все основания злиться, может быть даже дать пару раз в морду, но этот холодный чужой взгляд, это брошенное безразличным высокомерным тоном «Двадцать розог»!
Тем временем их маленькая процессия пересекла полный тренирующихся солдат внутренний двор, но не направилась, как предполагал паренек, в одно приспособленных для телесных наказаний подсобных помещений. Конвоиры довольно грубо толкнули мальчика к низкой деревянной скамье, намертво вкопанной в утрамбованную землю плаца в паре метров от северной стены. Раш непонимающе оглянулся.
- Ложитесь, эйгер Раш. Чем скорее мы покончим с этой неприятной процедурой, тем скорее вы сможете вернуться на аудиенцию. Время эйгера герцога очень дорого, - в голосе Просперо эмоций было не больше, чем если бы он предложил гостю позавтракать.
«Великие артефакты! Меня что, будут драть прямо здесь, на глазах вот у них у всех? – вспыхнуло в голове юноши, когда он как под гипнозом стаскивал ботинки и послушно плюхался животом на «гостеприимную» лавку, - Ну, удружил, айе Дэйв, нечего сказать!»
Хотя, разве он сам щадил самолюбие друга, когда выкрикивал те слова там, в захудалой гостинице на окраине Эшленда? Разве сдерживался, выплескивая свою несправедливую обиду? А ведь за тонкой стенкой сидели атлумские рейнджеры. Не какие-то незнакомые солдаты, а товарищи по оружию, подчиненные Дэйвида, которыми ему предстояло командовать. Да удивительно скорее то, что Дэйв не велел высечь его прямо там, во дворе корчмы!
Стражники, тем временем, умело прикручивали к лавке вытянутые вперед руки юноши. Солдаты, оставив свои занятия, собирались вокруг, чтобы не пропустить любопытное зрелище.
« Хорошее еще, что пороть будут не по голому телу», - мелькнуло в голове у паренька и словно в ответ на эту мысль чьи-то руки ухватились за пояс его низко сидящих на талии джинсов и неумолимо потянули их вниз. Первым порывом было попытаться сопротивляться, но тут Раш представил, как смешно и унизительно он будет выглядеть, извиваясь и брыкаясь с привязанными руками, и позволил мучителям избавить себя от нижней части одежды. Тут же стало зябко: порывы холодного осеннего ветра обдували обнаженное тело, покрывая кожу на ногах и ягодицах мелкими пупырышками. Это не укрылось от внимания непрошеных зрителей, и кое-кто из солдат поспешил предложить такие способы согреть юношу, что бедняга почувствовал, что его уши запылали как фонари. Мальчик с надеждой глянул на Просперо, но тот, сложив руки на груди и уперев взор куда-то в сторону, напоминал собой памятник безразличию.
«Ну, чего им еще нужно? – с тоской думал Раш, стараясь поудобней улечься на жесткой лавке, - Ждут, пока я замерзну настолько, что сам начну просить начать порку, чтобы согреться?»
Наконец хлопнула дверь и, вывернув голову, парень увидел человека, спешащего к ним через двор. Незнакомец был худ, почти совершенно лыс и вид имел крайне недовольный.
- Эйгер доктор, - обратился к нему Просперо, когда тот подошел вплотную, - прошу Вас подтвердить, может ли эйгер Раш вынести без вреда для здоровья двадцать ударов тяжелой розгой по обнаженному телу.
- Может, конечно, - скривился доктор, едва взглянув на распростертого Раша, - и двадцать и сто двадцать, если потребуется. И стоило ради такой ерунды отрывать меня от обеда? Уж Вы-то, эйгер Просперо, с Вашим опытом…
- Меня интересует не Ваша эмоциональная оценка, эйгер Нэш, а выполнение официальной процедуры, предусмотренной положением тридцать семь, параграфом пять Кодекса Штальмайера о произведении телесных наказаний над лицами, не достигшими совершеннолетнего возраста. Хочу напомнить, что это входит в круг Ваших профессиональных обязанностей.
Несмотря на то, что все эта сентенция была произнесена без малейших эмоций, ровным негромким голосом, доктор явно почувствовал себя неуютно. Пожав плечами, он шагнул к скамье и Раш почувствовал прикосновение холодных пальцев к своим голым ягодицам. Руки врача небрежно пробежались вверх-вниз по гладким полушариям и бедрам паренька и потом бесцеремонно направились в ложбинку между холмиками. Мальчик инстинктивно сжал ягодицы и сразу получил болезненный шлепок по мягкому месту.
- Ну-ка, раздвинь ноги и расслабь задницу, айе Раш, - недовольно проскрипел Нэш, - если не хочешь заработать лишний пяток «горячих». Я не собираюсь из-за тебя есть холодный суп.
- Эйгер доктор прав, молодой человек. За препятствие исполнению телесного наказания Вам может быть добавлено от одного до семи дополнительных ударов, - тут же дал справку невозмутимый Просперо.
Раш поспешил выполнить приказ и врач не особенно нежно ощупал его самые интимные части тела. Это послужило поводом к новой серии шуток солдат, и мальчик почувствовал, как краска опять заливает его щеки и уши.
«Хоть бы окна приемного зала выходили на другую сторону, - сгорая от унижения, подумал Раш, - пусть мне всыплют вдвое больше розог, лишь бы Дэйв не видел всю эту… процедуру».
Тем временем Нэш, наконец, закончил обследование и желчно доложил, что мальчишка готов получить свои двадцать ударов, чего доктор ему от всей души и желает.
- Ну что ж, - удовлетворенно кивнул Просперо, - капрал Дарко, приступайте.
Раш вывернул шею, чтобы через плечо взглянуть на экзекутора и внутренне похолодел. До него только сейчас дошел смысл термина «тяжелые розги». «Инструмент», который сейчас пробовал на гибкость оголившийся до пояса коренастый крепыш с квадратным подбородком, был как минимум в полтора раза длиннее и вдвое толще тех прутьев, которыми любил угощать его зад школьный учитель Берд.
«Ой-ей! – мелькнуло в голове у юноши, - кажется, я понимаю, почему им потребовалось присутствие доктора…»
Впервые Раша посетила мысль, что предстоящая порка станет для него тяжелым испытанием не только в моральном, но и физическом смысле. До этого ему казалось, что мужественно вынести двадцать розог не составит большого труда. Ведь в школе он порой получал гораздо больше! Но теперь он начал осознавать разницу между поркой провинившегося школяра и серьезным телесным наказанием.
Впрочем, времени на дальнейшие размышления у паренька уже не осталось. Один из солдат ухватил ношу за щиколотки и крепко прижал их к скамье, таким образом, почти полностью лишив подвижности, другой задрал до плеч куртку с рубашкой, еще больше обнажая его тело. Капрал, будто примериваясь, провел несколько раз прутом по предоставленной в его полное распоряжение мишени и, отступив на шаг, со всей силы хлестнул розгой по невольно сжавшимся упругим ягодицам в том месте, где они переходят в бедра.
Сперва боль показалась Рашу вполне терпимой - не сильнее, чем от школьной розги – но он не успел еще этому порадоваться, как в следующий момент она накатила обжигающей волной, заставляя стройное обнаженное тело рвануться что было сил. Если бы не руки солдата, стальными клещами вцепившиеся в его щиколотки, юноша наверняка слетел бы со своего ложа. Раш замычал сквозь стиснутые зубы и замотал из стороны в сторону головой, как пытающийся избавиться от узды конь. На его счастье Дарко не спешил нанести следующий удар, давая жертве перевести дух. Капрал занес руку лишь когда юноша перестал метаться и снова распластался на лавке. Теперь розга полоснула прямо посередине ляжек, перечеркивая их быстро вспухающим багровым рубцом.
Обнаженное тело юноши вновь выгнулось дугой, насколько это позволяла железная хватка на его ногах. Чтобы не заорать от боли парень вцепился зубами в воротник куртки и решил не выпускать ее до самого конца порки. Пусть делают, что хотят, но воплями и просьбами о пощаде он себя не опозорит!
Следующие три или четыре удара розги пришлись на упругие ягодицы мальчика, прочертив на гладкой коже три параллельные пылающие полоски. Да каждый из этих ударов стоил дюжины розог в исполнении учителя Берда!
Тем временем, видя, что юнец немного освоился, Дарко несколько ускорил темп порки, что отнюдь не повлияло на ее качество. Длинный и гибкий прут то с характерным хлопающим звуком впивался в подрагивающие беззащитные полушария, то спускался на стройные бедра юноши, добавляя к уже наливающимся фиолетовым старым рубцам свежие следы от своих жгучих «поцелуев». Отсчитав мальчишке ровно половину, капрал сменил измочаленную лозу на заранее приготовленную новую и окинул свою жертву удовлетворенным взглядом специалиста. Еще недавно белые задница и ляжки парня теперь приобрели красноватый оттенок, на котором четко выделялись десять бордово-синих припухших полосок.
«А молодцом держится сосунок, - с одобрением знатока подумал вояка, поудобней перехватывая новую розгу, - не всякий взрослый выдержит десять «тяжелых» без единого крика! Ну что ж, айе Раш или как тебя там, продолжим!»
Несчастный юноша этого краткого перерыва даже не заметил. От нестерпимой боли он забыл, что собирался считать удары, и сейчас гадал - сколько еще ему предстоит вытерпеть: три? пять? восемь? Вроде бы он получил уже больше десятка… Вытерпеть еще один… И еще… Когда же это кончится?! Они же мне все мясо с задницы сдерут!
Надо, однако, сказать, что Дарко был опытным экзекутором и, хотя юному Рашу казалось, что все его ягодицы и бедра изодраны в клочья, на самом деле новые рубцы ложились строго параллельно предыдущим и кожа нигде не была даже рассечена до крови.
Наконец, последний – двадцатый – удар опустился на распластанное на скамье обнаженное тело и капрал отправил истрепанный о молодую плоть прут к его уже сослужившую службу собрату.
Доктор, на этот раз для разнообразия без напоминаний, повторил предшествующую порке процедуру, ставшую однако в связи с плачевным состоянием ягодиц и ляжек парня гораздо болезненней. С другой стороны, теперь Раш не чувствовал никакого смущения – все его силы и внимание уходили на сдерживание подступавших к горлу слез. Эйгер Нэш же, похоже, получал удовольствие, когда причинял юноше дополнительную боль, стискивая наиболее пострадавшие места на его иссеченном теле. Наконец и эта пытка закончилась, и мальчик смог немного перевести дух.
Раш с удивлением отметил, как изменилось за время порки отношение к нему солдат. Вместо плоских шуточек теперь он слышал в основном сочувственные и одобрительные комментарии. Тот, кто отвязывал пареньку руки, ободряюще потрепал его по голове. Другой подал сорванную ранее одежду и дружески хлопнул по плечу. Юноша не без гордости понял, что тем, как держался во время жестокого наказания, он, похоже, сумел завоевать расположение этих суровых воинов.
Наконец, Раш закончил приводить в порядок свой костюм и, прихрамывая на обе ноги (каждый шаг отдавался вспышкой боли в и без того пылающей заднице), последовал за Просперо обратной дорогой к малому залу приемов.
Пока седой придворный докладывал о его возвращении, юноша пытался решить, как ему вести себя с Дэйвидом. Никакой злости на друга за столь суровое наказание он, как ни странно, больше не испытывал. Скорее он чувствовал некоторое облегчение, как будто искупил свою вину за те глупые и несправедливые слова, брошенные там, на постоялом дворе. Но вот согласен ли с этим Дэйвид? Благоразумие подсказывало не повторять прежней, столь дорого обошедшейся его заднице, ошибки и обращаться к герцогу Атлумскому со всей возможной учтивостью. Но как же быть с этими льдинками в глазах друга? Их не растопить официальными приветствиями и вежливыми словами.
«А, будь что будет! – решился наконец юноша, - в конце концов, не четвертуют же меня за несоблюдение дворцового этикета!»
* * *
- Привет, Дэйвид…
- Двадцать розог за непочтительное обращение к герцогу.
«Как в повторяющемся кошмарном сне!»
- Погоди, Дэйв! – Раш безуспешно попытался вырваться из железной хватки вцепившихся ему в плечи солдат. Его повергала в отчаяние даже не столько перспектива уже второй жестокой порки в течение часа, сколько все тот же безразлично-холодный тон, каким был отдан приказ. Все те же источающие холод глаза на безучастном лице (неужели бывшего?!) друга.
- Я знаю, что виноват! Я вел себя как упрямый зургот****. Прости меня! Если хочешь, сдери с меня шкуру на перчатки или выстави голым на площади, но только не прогоняй меня, Дэйв! Прости-и-и!!!
- Стойте! – по взмаху руки Дэйвида стражники тут же отпустили Раша и замерли в двух шагах в ожидании дальнейших приказаний.
Все с тем же каменным лицом молодой герцог встал из кресла и подошел к юноше вплотную, так что их лица почти соприкасались. Раш даже почувствовал дыхание Дэйвида. Пареньку стоило огромных усилий не отвести взгляда от этих, казалось, просвечивающих его насквозь голубых глаз. Он был готов к пощечине или удару в поддых, но после нескольких, как будто растянувшихся в бесконечность, секунд юный герцог вдруг рывком прижал его к себе и стиснул с такой силой, что у мальчика чуть не треснули ребра. В этот момент Раш понял, что значит выражение «гора с плеч упала».
- Ты был упрям, как целое стадо зурготов, - и шепотом, в самое ухо, - Мне очень не хватало тебя, айе Раш.
- Мне тебя тоже, айе Дэйв… - и тоже шепотом, в щекочущие нос белые пряди, - Особенно по ночам…
Дэйвид резко отстранил паренька на расстояние вытянутой руки, снова пристально уставившись тому в глаза.
- Что, опять непочтительное обращение, - Раш ничего не мог поделать с глуповатой счастливой улыбкой, поселившейся у него на лице, - Но сегодня ночью ты сможешь наказать меня по всей строгости закона.
- Еще чего! Кара за такое преступление должна последовать незамедлительно, - Дэйв бросил через плечо мимолетный взгляд на замершего с невозмутимым лицом Просперо, - Эйгеры, мы прервем наше совещание на полтора… нет, два часа. Жду Вас здесь, в зале, в 15:37 ровно.
* * *
* Кентеро – «Наставник», «Воспитатель» - чиновник, отвечающий за обучение и наказания несовершеннолетних жителей замка, крепости в Серединных Княжествах.
** Айе – «Мальчик», «Подросток» - 1) обращение к юноше, не достигшему совершеннолетия; взрослыми иногда употребляется с пренебрежительным оттенком 2) дружеское обращение друг к другу у подростков.
*** Эйгер – «Уважаемый», «Почтенный» - 1) обращение к взрослому мужчине; 2) уважительное обращение к любому мужчине независимо от возраста.
**** Зургот – тягловое животное, напоминающее покрытого чешуей осла. Отличается исключительным упрямством.

Catpaw