Под флагом Мартиники . Часть 5.

Под флагом Мартиники . Часть 5.
Часть 5. Для чего нужны друзья

Крепко охватив приятеля за плечи, Женька буквально затащил расстроенного Руслана в свою комнату. Несчастный парнишка был просто в отчаянии. С одной стороны он, конечно, был рад, что консул обеспечит отцу наилучшие уход и лечение, но с другой – мучиться угрызениями совести еще целую неделю! Он просто не выдержит. Как Женькин отец моментально раскусил его мотивы! А ведь он так на него рассчитывал!
Друг тем временем, усадив Руську на медвежью шкуру и сам устроившись рядом, пытался, как мог его успокоить.
- Ну, Русик, ну все же будет хорошо. В клинике отличные врачи. И Робер все сделает быстро. Я уверен, твоего папу переведут уже сегодня.
Но к удивлению и почти панике юного креола, его увещевания дали почти противоположный эффект: Руслан, до того еще как-то державшийся, взахлеб разрыдался у него на плече. Как же так? Месье Одиго - почти чужой человек - делает все, чтобы спасти его отца, которого «любящий сын» едва не свел в могилу! И даже отказывается его за это наказать.
- Же-женька, это же я-а-а во всем виноват! – всхлипывал мальчишка, продолжая поливать слезами плечо обескураженного такой реакцией друга, - Я п-просто бессердечная сво-олочь… У папки же инфаркт уже был год на-назад, когда мама... Она на концерт вечером пошла и не-не вернулась. Ее машина сбила на переходе. Мы ее только у-у-утром в морге нашли… А тут я на целую но-о-очь пропал. Женька, а если он тоже…? Из-за меня-а-а…? Я же во-о-обще не хотел идти к этому Келю. Я стру-усил, понимаешь? Испугался, что он начнет про меня всякие гадости говорить… Зна-а-ачит, я не только сволочь, но и трус?!
На лице Эжена, которое Плавников не мог видеть, все это время отражалась тяжелая внутренняя борьба. Казалось, слушая исповедь друга, тинэйджер все больше склоняется к какому-то неприятному, вызывающему большие сомнения решению. Наконец, когда Руська выговорился и затих, юный креол оторвал всхлипывающего друга от своего плеча и, сцепив руки у него на затылке, мягко заставил посмотреть себе прямо в глаза.
- Слушай, Русик… - в голосе сына консула все еще ощущалось глубокое сомнение, - Если тебе действительно нужно… Блин, по-моему, это полная чушь… Ну, в общем, если тебе это реально поможет… - Эжен сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду, и выпалил, - Я могу сам тебя выпороть!
На несколько секунд повисло молчание, во время которого Русик пытался осмыслить услышанное, а Женька не знал куда деть глаза.
- Ну, я же сказал – это полная ерунда… - начал Одиго, но Плавников прервал его, едва не задушив в объятьях.
- Женька, правда что ли?! Ну, ты настоящий друг! А отец разрешит…? – парнишка дернул подбородком в сторону памятной комнаты для наказаний.
- Нет, ты что?! – юного антильца аж передернуло, - Давай выберемся куда-нибудь за город. У вас есть эта… фазенда?
- Дача? – вытирая мокрые глаза, усмехнулся москвич, - Да, но только она у черта на рогах – не успеем вернуться до темноты. Да и свидетелей там будет слишком много. Давай лучше в какой-нибудь лесок сразу за МКАДом. Там и инструмент подберем подходящий.
- Тогда помчали, пока отец ничего не заподозрил.
* * *
Пулей вылетев из дому, мальчишки рысцой припустили через пешеходный мост к Киевскому вокзалу. Женька в спешке забыл переодеться по московской промозглой погоде (на пареньке были все те же белые шортики в обтяжку, в которых его впервые узрел Русик, и легкая футболка без рукавов) и теперь заметно вздрагивал под порывами осеннего ветра. Юный москвич стянул с плеч курточку – под ней оставалась еще рубашка с длинным рукавом – и приятель, не став ломаться, тут же с благодарностью ее натянул.
Ребята вскочили в первую же отходящую от платформы пригородную электричку – далеко уезжать они не планировали – только бы выбраться за город. Основной поток дачников уже схлынул и друзья устроились на свободной скамейке недалеко от выхода из вагона. Две тетки с сумками напротив с явным неодобрением косились на одетых не по погоде подростков. Голые ноги теплолюбивого обитателя Антил покрылись гусиной кожей от соприкосновения с холодной кожей сидений и Русик уже начал жалеть, что так непродуманно и эгоистично поддержал эту затею. Он пару раз порывался предложить другу вернуться и перенести мероприятие на другой день, но Эжен лишь упрямо мотал головой, видимо, не уверенный, что у него хватит решимости на вторую попытку.
В конце концов, пропустив пару остановок, где плотность заселения исключала любую возможность уединения, ребята выскочили на станции, окруженной небольшим леском. Подождав, пока скроются немногочисленные запоздавшие дачники, спешащие на свои «фазенды», мальчишки сами углубились в «чащу» по неровно выложенной бетонными плитами тропинке. Впрочем, назвать эту «чашу» «непролазной» трудно было бы при самом богатом воображении. Худосочный осинник справа просматривался насквозь, казалось, до самого горизонта, а слева за узкой полоской деревьев и вовсе начинались чьи-то огороды. Друзья вертели головами во все стороны, но не могли приметить хоть какое-то укрытие от посторонних взглядов.
И все же, после минут десяти бесплодных блужданий, Женька разглядел невдалеке кучку чуть гуще растущих кустов и устремился к ней как крестоносец, узревший после долгого пути Землю Обетованную. Руська поскакал за ним, стараясь не поскользнуться на влажной земле и проклиная про себя крапиву, прожигающую даже через джинсовую ткань. Юный креол, по голым бедрам и икрам которого жгучие стебли хлестали с несравненно большим эффектом, тем не менее ломился к заветной цели напрямик, будто не замечая обжигающих укусов.
В конце концов, пробившись через заросли крапивы, тинэйджеры остановились на небольшой полянке, укрытой со всех сторон густыми зарослями орешника. Оба чувствовали себя не в своей тарелке.
- Ну, чего ждешь? – буркнул Эжен, стараясь за напускной грубостью скрыть смущение, - Спускай штаны и становись вон к тому дереву. А я пойду наломаю пару прутьев погибче, чтобы хватило на всю порку.
Энтузиазм Плавникова по поводу предстоящего возмездия за грехи, по правде говоря, заметно угас после тряски в электричке и блуждания по промозглому осеннему лесу, но давать задний ход теперь, после стольких испытаний, было бы непозволительной трусостью и мальчишка, тяжело вздохнув про себя, дернул за молнию. Паренек позволил джинсам упасть на щиколотки и завязал полы рубашки на животе, так что ноги и задница остались полностью оголенными. Ветер тут же принялся охаживать лишившиеся прикрытия ляжки и попку. Он задувал в самые укромные места, казалось, пытаясь добраться до сокровенной дырочки между полушариями, заставляя их непроизвольно сжиматься. Руська ёжился от холода, переминаясь с ноги на ногу и растирая мерзнущие бедра и икры.
- Ну где его черти носят? – ворчал про себя мальчик, - Выломал бы первую попавшуюся хворостину.
Женьки не было, казалось, уже целую вечность. В конце концов, терпение закоченевшего Плавникова кончилось и он, кое-как натянув штаны, отправился на поиски своего невесть куда запропастившегося друга.
Юный подданный Мартиники обнаружился за ближайшим кустом. Сосредоточенно пыхтя, Эжен пытался выломать толстый прут орешника длиннее его собственной руки. Кустарник мужественно переносил все пытки, выкручивался, мочалился, но упорно сопротивлялся знакомству с мальчишечьим задом. Паренек поднял на подошедшего друга хмурый взгляд и с извиняющимся видом пожал плечами. Ребята замерли в растерянности глядя друг на друга.
- Может ремнем? – нерешительно предложил Русик.
- А у тебя есть?
Ремней, как назло, ни у кого не оказалось.
- Нужно было ножик захватить…
Подростки опять удрученно замолчали.
- Тут дачи рядом, - в конце концов нерешительно предложил Плавников, - У них наверняка есть ножи или какие-нибудь секаторы.
- И что, мы придем и скажем: «Дайте нам, пожалуйста, нож, что розог нарезать»?
- Зачем? Наверняка у кого-нибудь валяется на участке.
- Украдем?
- Ну, мы же потом вернем…
Сына консула, судя по всему, не оставляли сомнения, но поскольку ничего другого придумать он так и не смог, тинэйджеры выбрались из кустов и направились к близлежащему дачному поселку.
Моросящий дождь и подступающие сумерки загнали большинство «фазендейро» под крышу, так что улица была практически пуста. Мальчишки, ежась от холода, трусили по размокшей дорожке, заглядывая за заборы в надежде узреть неприбранный инвентарь. Удача улыбнулась им уже у четвертого дома, на крыльце которого валялся секатор с красными ручками. Должно быть, хозяин оставил его у порога в надежде на скорое прекращение дождя.
Друзья нерешительно переглянулись. Руська пожал плечами («В конце концов идея-то моя»), перемахнул через невысокую сетчатую ограду и, пригнувшись, лавируя между смородиновыми кустами, побежал к дому. Он уже почти достиг цели, когда дверь с грохотом распахнулась и на крыльцо выскочил средних лет лысоватый мужик в замызганной майке, семейных трусах и тапках на босу ногу.
- Ах ты ворье …! – заорал он, замахиваясь на оторопевшего парнишку широким армейским ремнем с устрашающей металлической пряжкой, - Вчера … вишню поломали, а теперь косилку с…ть собрались?!
Никакой косилки Русик не видел, однако вступать в препирательства с хозяином в данных обстоятельствах не возникало ни малейшего желания. Стремглав промчавшись напрямик через кусты и грядки, он кошкой сиганул через забор. Паренек уже почти преодолел препятствие, когда что-то резко дернуло его за ногу, заставив кувыркнуться вперед и больно стукнуться макушкой о землю. Мягкий грунт несколько смягчил удар, но бедняга повис вниз головой, зацепившись штаниной за верх проволочной сетки. Перепуганный Плавников трепыхался как пойманная в силок дичь в попытках обрести свободу, а рев разъяренного владельца шести соток разносился, казалось, уже над самым ухом. В этот критический момент руки подоспевшего Одиго вцепились ему в плечи и рванули с такой силой, что несчастная ткань не выдержала и с треском вырвалась из цепких лап ограды. Подростки кубарем покатились в водосточную канаву, вскочили и что есть духу помчались прочь, к воротам поселка. Вслед им неслись проклятия и угрозы взбешенного хозяина.
- Чтоб духу вашего … здесь не было! Еще раз … увижу, так задницы надеру – месяц ни встать ни сесть не сможете! Головы поотрываю …!
Лишь выскочив за калитку и углубившись метров на пятьдесят в редкий лесок незадачливые воришки позволили себе перевести дух после спринтерского забега. Руська обессилено опустился на корточки и уперся руками в мокрую траву. Рядом, привалившись к осинке тяжело дышал Эжен.
- Ух, чуть не попались… - пропыхтел Плавников рассматривая разодранную почти до колена штанину.
- Я когда зацепился, решил - это он меня сцапал. «Ну все, - думаю – каюк котенку. Вот и пропала ни за что моя молодая жизнь!»
- А ты чего вообще побежал? – ухмыльнулся его друг, - Ну выдрал бы тебя тот мужик. Ты ведь именно об этом и мечтал? У него бы уж точно лучше получилось, чем у меня.
- Ну-у… ты же ведь меня одного бы не бросил, - выкрутился юный москвич, - Он бы тогда и тебе всыпал не по-детски. А тебе и так за наши сегодняшние художества ой как достанется… Ты, кстати, отцу собираешься рассказывать?
- А куда денешься? - тяжело вздохнул отпрыск мартиникского дипломата, - Придется же как-то объяснять все это. Мы выглядим так, будто неделю пробирались сквозь мангровые болота.
Русик оглядел свой рваный, покрытой грязью наряд и не мог не согласиться с утверждением друга. Пожалуй, можно было добавить, что по дороге они дрались со всеми встречными змеями и крокодилами.
- А придумывать – только хуже, - продолжал свои безрадостные рассуждения Эжен, - Отец всегда догадывается, когда я вру… Ох, брат, чувствую: ждет меня в этот уикенд самая незабываемая в жизни порка.
Руслан уставился на свои грязные кроссовки – утешить друга ему было решительно нечем.
- Русик, ты оставайся у нас в следующую субботу, ладно? – попросил Женька после некоторой паузы, - Тебе же не обязательно самому задницу подставлять. Если откажешься от папиного предложения – просто посидишь, посмотришь, как меня драть будут. А потом мы вместе чем-нибудь займемся. Знаешь, я эти субботние вечера больше всего ненавижу. Сама порка – ладно. Больно, конечно, когда стегают, но перетерпел - и все. А потом лежишь один в своей комнате, все болит, и как будто ты один на целом свете. Мои все почему-то считают, что после порки лучше побыть одному, а для меня это просто мука. Я дома, на Мартинике, специально кого-нибудь из приятелей на весь уикенд приглашал, чтобы они у меня ночевать оставались… Ну, ты придешь?
- Конечно! Об чем речь! – поддавшись внезапному порыву, Плавников обнял друга за плечи и уткнулся носом в мокрые от дождя каштановые волосы за ухом. Женька, не отстранился. Наоборот, мальчик почувствовал, как руки товарища смыкаются на его спине, еще теснее прижимая их тела друг другу. На несколько минут ребята замерли в этой позе, словно опасаясь малейшим движением нарушить какое-то еле уловимое волшебство.
- Знаешь, - наконец нарушил молчание Одиго, - у меня там, дома, осталось много приятелей. Некоторых я даже мог бы назвать друзьями. Но ни к одному я не чувствовал… Ни с кем мне не было так как с тобой. Я просто представить не могу, что мы бы с тобой вообще не встретились. По-моему это было бы нарушение какого-то из основных законов мироздания.
Руслан лишь утвердительно хмыкнул в ответ, но в душе у него все пело. Ведь он сам не раз ловил себя на той же мысли. Значит, Женька чувствует то же самое!
- И я ни чуточки не жалею, что отец спустит с меня три шкуры, если это тебе хоть немного поможет… Ты знаешь, когда ты к нам пришел сегодня… На тебя смотреть было страшно! Я жутко боялся, что с тобой что-нибудь случится.
- Кстати! – в голос Эжена вернулась обычная толика лукавства и его сильные пальцы крепко стиснули руськины ягодицы, - мы ведь так и не претворили в жизнь то, ради чего и забрались в этот глухой аграрный район российского Нечерноземья.
* * *
В итоге свой первоначальный план ребята – пусть и с существенными коррективами - все-таки осуществили. Вновь рыскать по лесу в поисках укромного места ни у одного из них не было ни малейшего желания. Так что, учитывая полное отсутствие какого-либо движения на дорожке от станции, юный креол уселся на торчащий прямо у дороги валун, а московский тинэйджер, в очередной раз спустив штаны, улегся ему на колени кверху голой попой. В качестве орудия наказания решено было использовать женькину кроссовку, коей сын дипломата и принялся поочередно охаживать обе половинки упругого руськиного зада. Одиго-младший старался изо всех сил и вскоре круп паренька переменил окраску сперва на ярко розовый, а потом на малиновый, однако это не мешало ни экзекутору ни жертве пребывать в каком-то несерьезно-эйфорическом настроении: после каждого удара оба начинали безудержно хохотать и с трудом возвращались к прерванному процессу.
Один из таких приступов веселья прервал скрип шин и плеск падающего в воду тела. Продолжая хихикать, друзья воззрились на невольного свидетеля их необычного занятия. Из обширной лужи, перекрывающей всю ширину дороги, на них обалдело уставился лохматый мальчишка лет тринадцати. Рядом вращал колесами видавший лучшие времена велосипед. Видимо юный велопутешественник слишком далеко забрался с друзьями в одной из своих исследовательских вылазок и теперь в густеющих сумерках спешил на родную дачу в тщетной надежде избежать нагоняя от обеспокоенных родителей. Однако открывшаяся за поворотом картина выбила его из седла, как в прямом, так и переносном смысле.
Некоторое время все трое участников немой сцены таращились друг на друга. Наверное, вид двух гомерически хохочущих парней на придорожном валуне, один из которых под усиливающимся дождем охаживает другого ботинком по голой заднице, превышал переделы воображения юного велосипедиста и он впал в ступор, не пытаясь даже выбраться из грязной лужи в которой распластался.
Затянувшееся молчание прервал Эжен. С благосклонной улыбкой он обратился к невольному зрителю тоном учителя, завывающего неофита в кружок внеклассного чтения.
- Что, мальчик, хочешь к нам присоединиться?
Пацана как ветром сдуло. Педали он, похоже, начал крутить еще до того, как вытащил из лужи своего двухколесного друга. Однако это происшествие окончательно сбило подростков в делового лада. Женька пощупал багровеющий зад друга и замахал рукой в воздухе, делая вид, что обжег пальцы.
- Русик, как непревзойденный эксперт в области получения «горячих», заявляю: с тебя на сегодня хватит. Решение окончательное и обжалованию не подлежит. И вообще, скоро совсем стемнеет. Мы заблудимся, опоздаем на последний поезд и нам придется отбивать берлогу у какого-нибудь медведя, чтобы переночевать.
- Скорей уж сарай у бомжа, - Плавников уже натягивал джинсы, - Хотя, учитывая как мы выглядим, хорошо бы, чтоб нас самих менты на вокзале за бомжей не приняли. Ладно, погнали!

Catpaw