Приключения Эрика в Джевелшире. Часть 4.

Приключения Эрика в Джевелшире. Часть 4.
Осторожно ощупывая свои исполосованные половинки, Эрик доковылял до скамейки, на которой оставил свои пожитки. Натянуть тунику, кильт и сандалии не заняло у юноши много времени и вот он уже готов предстать пред очами человека, который только что ни за что ни про что велел его нещадно высечь.
Рэдли уже ждал гонца в дверях палат наместника. Снаружи здание выглядело внушительно, и Эрик ожидал оказаться в величественной зале освещенной многочисленными светильниками и заполненной предметами роскоши. Действительность его сильно разочаровала. Возможно, украшения в комнате и были, но почти полное отсутствие освещения не давало возможности их обнаружить. Свет сочился лишь из двух тусклых ламп на высоких подставках, расположенных по сторонам от массивного трона в дальнем конце зала с низким, давящим потолком. Все помещение было заполнено тяжелыми, густыми ароматами каких-то благовоний, навевавших ассоциации с Ближним Востоком или Индией.
Паренек, у которого вдруг побежали мурашки по коже, стараясь ни обо что не споткнуться в полумраке, поспешил вслед за старшим мечником приблизиться к трону и смог разглядеть, наконец, того, кому он должен был передать свою депешу.
Человек, сидевший перед ним, был огромен. Нет, ОГРОМЕН! Он, казалось, заполнял собой не только сиденье, на котором запросто могли бы уместиться двое крепких мужчин, но и раздавался вверх и вширь за его пределы. Этому впечатлению способствовало и то, что барон был облачен во множество длинных свободных одежд, наслаивающихся друг на друга как наплывы догорающей свечи. Эрик, у которого от духоты уже бежали по спине струйки пота, не мог представить, как кто-либо в таком облачении может продержаться здесь хотя бы минуту. Над всем этим ворохом одежд возвышалась голова с тяжелым гладко выбритым подбородком, слегка обрюзгшими щеками и изрезанным морщинами лбом. Глаза под нависшими бровями были почти целиком закрыты набрякшими веками, словно владельцу стоило огромных усилий приподнять их хотя бы на миллиметр.
Юный гонец попытался было прижать кулак к груди в традиционном джевелширском воинском приветствии, но Рэдли бесцеремонно развернул его к высокой особе задом и, слегка нагнув, задрал юбочку, демонстрируя барону располосованные до крови ягодицы парня. Эрик замер в этой нелепой позе, чувствуя, как краска стыда заливает его щеки. Созерцание его голой задницы тянулось, казалось смущенному юноше, уже бесконечно долго, когда наместник дал, видимо, какой-то знак, по которому краснощекий мечник позволил пареньку выпрямиться и торопливо поправить свое одеяние.
Отдавать воинский салют после столь пристального знакомства с его ²задним ликом⌡ было как-то нелепо, и Эрик просто шагнул вперед, протягивая Грегу пакет. Появившаяся откуда-то из недр тяжелых одеяний рука небрежно выхватила у него конверт. Сорвав печать, наместник углубился в чтение. Парень приготовился было к новому бесконечному ожиданию, но ознакомление с жизненно важным для страны донесением заняло у правителя Урлана гораздо меньше времени, чем созерцание выпоротой задницы доставившего ее посланника.
- И ради этой белиберды ты посмел занимать мое время, щенок?! . прогудело из раскрывшегося как трещина в скале рта.
Ошарашенный юноша не нашелся сразу что сказать, но от него, похоже, и не ждали ответа.
- Эти дармоеды только зря тратят казенные деньги. Пограничное отребье! Ленивые свиньи! Дрыхнут спьяну целыми днями в своем захолустье. А когда продирают глаза, готовы с похмелья любую косулю принять за шойскую армию! . продолжал бушевать наместник, потрясая злосчастным донесением, - У этих трусов жаба квакнет . душа уходит в пятки - и они, скуля, несутся ко мне, требуют поднимать легионы.
В душе у Эрика горячей волной вскипал протест. Уж кем-кем, а трусом Кейрика назвать было нельзя. Ни он, ни кто-либо другой на заставе, даже вредный Торби, не заслуживали и десятой доли тех оскорблений, которые изрыгала на них эта замотанная в груду тряпок гора.
- Капитан Кейрик не трус. Он лучший командир, у кого я служил, - подал голос паренек, благополучно умалчивая тот факт, что других командиров в его жизни просто не было.
Поток брани прервался на полуслове и воцарилась гнетущая тишина, прерываемая только сокрушенным покашливанием старины Рэдли.
- Ты что-то сказал, крысенок? . в голосе Грега было столько удивления, словно с ним заговорило его собственное кресло.
- Ты уж определись, кто я: крысенок или щенок, - буркнул тинэйджер, внутренне сжимаясь от нехороших предчувствий, но не в силах удержать свой язык.
- Взять! . громыхнуло с трона как раскат близкого грома.
Не успел юноша опомниться, как руки ему заломили вынырнувшие из прячущейся у стен темноты и не замеченные им раньше стражники.
- Вздернуть! . рявкнул новый приказ, и подручные барона привычно поволокли беспомощного паренька в центр зала, где швырнули, едва не вышибив дух, на каменный пол.
Пока один из двоих сноровистыми движениями скручивал запястья молодого калифорнийца спереди широким грубым ремнем, другой загремел цепью, и Эрик, задрав голову, узрел свисающий с низкого потолка железный крюк. Парень похолодел. Что бы ни собирались с ним сейчас делать эти двое по приказу своего хозяина, это будет что-то ужасное. Что-то, что просто не должно случаться с тинэйджером из благополучной американской семьи начала XXI века! Эрик по-детски зажмурил глаза в пустой надежде, что все это окажется нелепым кошмаром и он сейчас проснется на своей койке на заставе под звуки утренней побудки.
Кошмар, конечно, и не думал прекращаться. Стражники зацепили путы на руках впавшего в какое-то оцепенение не сопротивляющегося юноши за крюк и вновь загремели цепью. Через несколько секунд Эрик повис посреди зала для аудиенций, едва касаясь пола носками сандалий. Он почувствовал, как кто-то ухватил его за шиворот. Несколько рывков, треск ткани и обрывки форменной туники упали на пол. Также умело подручные барона разделались с его кильтом, затем несколькими взмахами ножей покончили с поясом и сандалиями, оставив паренька висеть совершенно голым. В этом уничтожении его одежды была какая-то безысходность, заставлявшая все внутри мальчика сжиматься от холода тяжелых предчувствий. Он рискнул взглянуть на Грега в надежде увидеть намек на то, что его ожидает, но лицо наместника напоминало застывшую маску, как будто все происходящее его совершенно не интересовало.
Палачи закончили все приготовления к экзекуции и старший из них, в котором Эрик узнал одного из своих привратных знакомцев (²Сигни, кажется⌡, - мелькнуло в голове), согнулся в раболепном поклоне перед хозяином в ожидании дальнейших приказаний.
- Семь плетей сопляку для начала, - громыхнуло с трона.
По одутловатому лицу стражника поползла довольная ухмылка. Он рысью бросился куда-то в темноту и через пару секунд вернулся, любовно осматривая кнут с короткой деревянной рукояткой и устрашающим хвостом, состоящим из двух плотно переплетенных полос грубой кожи. От одного вида этого инструмента внутри у Эрика все оборвалось.
Сигни, удовлетворенно вглядываясь в испуганное лицо тинэйджера, не спеша с ухмылкой, пропускал через кулак полутораметровый хвост плети. Его помощник сноровисто приматывал ступни парня к торчащему из пола кольцу. Теперь вытянутый как струна мальчишка не мог даже как следует дернуться, чтобы попытаться смягчить силу удара.
Сигни отошел не пару шагов, привычно прикидывая на глазок удобное расстояние до напрягшегося в ожидании обнаженного тела. Замер на пару мгновений. Рука его пошла назад в широком замахе.
Свист.
Эрик заорал. Ему показалось, что на его оголенную спину опустилась не гибкая плеть, а остро отточенный клинок, и сейчас его раскроит пополам. Боль была настолько оглушающей, что юноша чуть не потерял сознание после первого же удара. Палач отступил, любуясь наискось пересекшей гладкую спину нахального молокососа кровоточащей полосой.
Замах. Свист.
Казалось, боль от второго удара наложилась на боль от первого, еще усиливая ее.
Замах. Свист.
На этот раз плеть легла поперек лопаток, вышибая из несчастного Эрика дыхание.
Замах. Свист.
Новая вспышка непереносимой боли . теперь на пояснице, там где она переходит в ягодицы.
Замах. Свист.
Снова по лопаткам, заставляя мальчишку захлебнуться воплем.
Замах. Свист.
Наискось, так чтобы пересечь как можно больше предыдущих рубцов.
Замах. Свист.
Последний раз плеть полоснула наискось, захватывая уже исполосованную розгами задницу паренька, и зазмеилась по полу как будто удовлетворенная отлично сделанной работой.
В зале наступила неестественная тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием запыхавшегося палача и протяжными, с подвывынием, всхлипами. До Эрика не сразу дошло, что эти звуки исходят из его собственного горла. Порка остановилась, но парню казалось, что его спину продолжают разрывать на части. И это он еще каких-то двадцать минут назад был искренне уверен, что доставшиеся ему на конюшне розги . максимум, что может вынести человек!
* * *
Нечто огромное проступило сквозь пелену слез, заволакивающую глаза. Железные пальцы впились в горло. Только теперь юный гонец вполне осознал, насколько огромен Грег. Стоя перед вытянутым в струнку Эриком (тоже, между прочим, ростом выше среднего) барон легко смотрел ему прямо в глаза. Взгляд этот, колеблющийся на грани презрения и безразличия, заставил парня чувствовать себя мышью в лапе ленивого объевшегося сметаной кота. Уже наполовину освежеванной мышью.
А рука продолжала медленно сжиматься, предвещая скорый конец.
Эрика захлестнуло желание забиться в истерике. Рыдать, просить прощения, униженно умолять о пощаде. Сделать все, чтобы только этот кошмар остановился. А потом бежать, бежать не разбирая дороги из этой ужасной комнаты, этого ужасного города, забиться в самую глубокую нору в глухом лесу и там дожидаться, когда спасительный ²саркофаг⌡ вернет его обратно в спокойный и благополучный мир Америки XXI века.
Но какой-то голос внутри, возможно кого-то из его предков ходивших в Святую Землю с Фридрихом Рыжебородым и сражавшихся с непобедимой шведской кавалерией в тридцатилетнюю войну, твердил, что именно этого делать нельзя. Что, как только он сломается и перестанет сопротивляться, это монстр потеряет к нему всякий интерес. И это будет действительно конец. Потому что то, что ему больше не интересно, наместник Урлана выкидывает без малейшего раздумья или сожаления. Выкидывает, предварительно смяв и раздавив в своей чудовищной лапе.
- Шойи. Разъ-езды. кап-тан Ке-рик. - прохрипел юноша, с трудом выталкивая слова из непослушного горла.
Еще пару мгновений ничего не происходило. затем железные тиски на шее разжались и Эрик судорожно, со всхлипом втянул в легкие порцию оживляющего воздуха. Он был по-прежнему полон тяжелых ароматов экзотических благовоний, но для паренька в тот момент казался чистым и освежающим как морской бриз.
- Убрать, - прогудело из удаляющейся обратно к трону горы покрывал.
Сноровисто ослабив веревки, стражники подхватили обессилено повисшего у них на руках Эрика подмышки и поволокли его прочь из зала. Они двинулись было в сторону гарнизонной спальни, но выскочивший следом Рэдли направил их в крохотную комнатку над оружейной. Паренек сразу вызвал у старшего мечника симпатию и он справедливо опасался, что в казарме солдаты вполне могут воспользоваться беспомощным состоянием Эрика для удовлетворения своих плотских потребностей. По крайней мере, дотащив обнаженного юношу до его комнатушки и бросив не особо бережно на узкую кровать, занимавшую почти половину помещения, Сигни и его напарник не спешили удалиться с явной надеждой поразвлечься, и только окрик Рэдли заставил их нехотя убраться. Посмотрев еще раз на стонущего в полузабытьи паренька, толстяк сокрушенно покачал головой и отправился по своим делам. С его точки зрения, он и так уже сделал для своего нового знакомого более, чем для любого другого подростка в его положении.
* * *
Все вышеописанное прошло практически мимо сознания незадачливого гонца. Но теперь, когда его наконец-то оставили в покое, юноша начал понемногу приходить в себя и, хотя рваные рубцы от плети продолжали кровоточить и гореть огнем на измученном теле, к нему возвращалась способность более-менее связно мыслить. Размышления эти были безрадостные. Было ясно, что после такой порки он как минимум неделю проваляется в пастели. И это только в лучшем случае. Хорошо если с плети и грязных лап стражников в раны не попала какая-нибудь местная инфекция. Конечно, их надо бы было тщательно продезинфицировать или, на худой конец, промыть, а потом перевязать. Но даже мысль о том, чтобы встать и тащиться куда-то по замку искать местного лекаря, вызывала у паренька приступ тошноты и головокружения. В любом случае, на спине и ягодицах, там, где пришлись ²поцелуи⌡ плети наверняка останутся рубцы. И вряд ли они исчезнут при обратном перемещении. Только теперь тинэйджер, наконец, вполне осознал строчки в договоре, где упоминалось, что ²продавец не несет ответственности за любые физические или моральные повреждения, полученные клиентом в процессе исполнения данного договора⌡.
²Ну что ж, ты хотел приключений, чтобы запомнились навсегда? . с горечью думал юноша, - Вот теперь эти ²воспоминания⌡ будут украшать твою шкуру до конца жизни⌡.
Он как раз размышлял, что скажут родители, когда увидят эти ²украшения⌡ и сколько может стоить пластическая операция, чтобы их скрыть, когда скрипнула дверь и невысокая тень скользнула прямо к его убогому ложу. Эрик встрепенулся и попытался приподняться - от сегодняшнего дня он больше не ожидал ничего хорошего. Но тень быстро присела на краешек кровати, и прохладная ладошка настойчиво вернула его в горизонтальное положение.
- Это я, Тил, - заявила тень, не особо понижая голос, - Помнишь, меня сегодня на конюшне драли пред тобой? Лежи спокойно, не дергайся.
²Лесной эльфенок⌡ завозился и извлек непонятно откуда (на мальчишке не было ничего, кроме чисто символической набедренной повязки) маленький, туго затянутый тканью горшочек. Когда крышка была снята, комната наполнилась резким, но приятным ароматом трав, которых Эрик не смог идентифицировать.
- Держись: сначала будет больно, зато раны к утру затянутся и шрамов не будет, - деловито инструктировал Тил, зачерпывая немного мази и, как будто слегка растирая ее между пальцами.
²Куда же еще-то больнее⌡, - тоскливо подумал Эрик, уже привычно закусывая губу.
Прохладные пальцы скользнули ему на поясницу и стали умело наносить неизвестный состав на воспаленный рубец, тянувшийся наискось от правого бока до середины левой ягодицы.
Мазь действительно обжигала, но вопреки опасениям юноши, ощущения были скорее приятными, как будто там, где его тела касались руки ²эльфа⌡, она вытесняла нездоровый жар, оставленный плетьми. Эта новая боль напоминала скорее прикосновение кусочка льда к обнаженному телу и предвосхищала грядущее облегчение.
Тил уже обработал рубцы от плети на плечах и спине Эрика и теперь перенес свое внимание на пылающую попу юноши. Однако здесь, видимо экономя мазь, он обрабатывал не всю поверхность исхлестанных вдоль и поперек полушарий, а только места, где розги рассекли кожу до крови. Особенно тщательно мальчишка смазал захлесты, оставленные кончиками прутьев по бокам ягодиц и бедер. Слегка раздвинув половинки зада Эрика, он не оставил без внимания и те места в ложбинке между ними, куда все-таки достал кончиком прута сволочь Гу.
Наконец процесс врачевания был завершен, Тил легко поднялся с кровати и Эрик услышал, как он снова тщательно заворачивает свою баночку с целебной мазью. Парень ожидал, что сейчас снова прошлепают по полу босые ступни, скрипнет дверь и его неожиданный гость выскользнет в темноту коридора. По правде сказать, юноше так не хотелось оставаться сейчас одному, что он готов был попросить черноволосого конюха остаться с ним до утра, но койка в комнате была всего одна, да и то настолько узкая, что спать вдвоем на ней можно было только тесно прижавшись друг к другу. Не предлагать же своему спасителю спать на полу у его ног как домашней собачонке!
Однако Тил, должно быть, не видел здесь никакой проблемы. Не успел еще молодой калифорниец даже сказать ²спасибо⌡, как тот буркнул ²Подвинься!⌡ и скользнул на его убогое ложе. Эрик поспешно сдвинулся к самой стенке, но места при этом все равно почти не освободилось, так что ²эльфенок⌡ тесно прижался к его боку и Эрик обнаружил, что мальчишка успел скинуть свою набедренную повязку и они оба полностью обнажены. Американец в некоторым смущением отвернулся к стенке, а юный джевелширец, как ни в чем ни бывало, ворочался, устраиваясь поудобнее у него под боком. Наконец он вытянулся вдоль тела юноши, закинув правую руку ему на спину.
Наступили тишина. По ровному дыханию Тила можно было подумать, что юный конюх заснул, если бы его рука не продолжала жить собственной жизнью. Сначала она как бы нехотя ерошила волосы Эрика, затем, также не спеша, двинулась вниз по его позвоночнику, выписывая по дороге замысловатые узоры на лопатках и пояснице. Наконец пальцы подростка добрались до уже знакомой им ложбинки между обнаженными ягодицами, пробежались по ней вверх-вниз и скользнули дальше, на внутреннюю поверхность бедра.
Не смотря на свое далекое от идеала общее состояние, молодой калифорниец не мог не чувствовать, что эти почти невесомые прикосновения начинают вызывать ответную реакцию его тела. Эрик повернул голову к своему новому другу и теперь тинэйджеры почти что касались друг друга губами, каждый ощущая на лице дыхание другого. ²Эльф⌡ чуть подался вперед и их губы впервые познакомились вплотную. Минута шла за минутой. Их поцелуй прерывался лишь для короткого взахлеб вздоха, а рука Тила продолжала свое скитание по телу светловолосого гонца.
Внешней стороной бедра Эрик давно уже чувствовал, что его друг готов и к более решительным действиям. Он попытался было повернуться к нему тылом, чтобы предоставить полную свободу действий, но Тил вновь мягким толчком вернул его в прежнюю позицию. Толи мальчишка действительно был чуть тяжелее кошки, толи, что более вероятно, он держал тело навесу, чтобы не причинять своему дважды выпоротому любовнику лишних мучений. Все равно было прилично больно. И с непривычки внутри, и снаружи, там, где бедра парнишки терлись об исхлестанные розгами ягодицы Эрика. Но вместе с тем на юношу постепенно накатывало какое-то внутреннее спокойствие. Какая-то уверенность, что теперь, когда у него в этом мире по-настоящему близкий друг, все обязательно будет хорошо... И с этой мыслью Эрик заснул.
Catpaw